Агентство «Острый нюх». По следам преступлений

— Да, Рада, уходите тогда, — судя по всему, как раз отзванивались наши девчонки. — Артефакты взяли? Отлично, тогда ждем вас. — Он нажал отбой и улыбнулся мне, покосившись на поднос. — Ух ты, обед уже? Не заметил. Василиса и Рада вернутся скоро. — Рэм встал и подвинул к себе стул для посетителей. — Садись, поедим.

И как-то так по-домашнему это у него вышло, что моя рысь внутри уже откровенно замурлыкала, жмурясь и потягиваясь. Она хотела снова к Рожнову на ручки, вот прямо сейчас. Я не удержала нервного смешка, заработала косой взгляд Рэма и пристроилась на стуле рядом, решив сосредоточиться на еде.

— Рада сказала, Ларисин мужчина не дал поговорить с ней, — отправив в рот первую ложку и прожевав, сказал Рэм. — Был весьма недоволен, объяснил, что у нее нервный срыв и она отдыхает, и только разрешил забрать артефакты. — Шеф поморщился. — Так что зря скатались, придется перенести проверку шкатулки. Разве что на записи что-то будет. — Он вздохнул.

— А этот ее мужчина точно передаст Ларисе? — с сомнением переспросила я. — С чего бы у Ларисы срыву случиться?

— Не знаю, Рада сказала, приедут, подробнее расскажут, — отозвался Рожнов. — Может, к вечеру ей уже лучше станет, съездим тогда еще раз.

Обсуждать текущее дело было проще, чем нервно думать о том, что между нами происходит, и я с радостью включилась в диалог.

— А если еще раз с Мариной попробовать поговорить? — предложила я. — У нее дома? Ведь брошь с такой энергетикой наверняка фонит дай боже, мы с Васькой можем напроситься в гости, м? — вопросительно глянула на Рэма.

Он помолчал, задумчиво глядя перед собой, съел еще несколько ложек супа.

— В принципе идея дельная, только мне хочется еще артефакты посмотреть, — кивнул наконец Рэм. — И все-таки убедиться, касалась ли Марина шкатулки, где хранила брошь Лариса, или нет. Тогда уже можно беседовать с младшей сестрой.

— Ладно, — не стала спорить я.

Василиса с Радой вернулись, как раз когда мы закончили есть, и сразу отдали Рэму артефакты.

— Так, ждите в гостиной, сейчас переброшу на флешку, — скомандовал он и ушел в кабинет.

Мы устроились в общей комнате, и я оказалась под перекрестным прицелом двух пар внимательных глаз.

— Что? — поерзав, переспросила, почувствовав себя ужасно неуютно.

— И как, целовались уже? — непринужденно поинтересовалась ведьма, а сама улыбается так ехидно-ехидно.

— Вася!! — возмущенный возглас получился придушенным, я невольно оглянулась на кабинет, надеясь, что Рэм не слышал реплику Василисы. — Ты вообще о чем? Какие поцелуи?

— Вытащи, — вдруг усмехнулась Рада и протянула мне колоду.

Я уставилась на карты как на гремучую змею и даже руки под мышки сунула, не желая к ним прикасаться.

— Зачем? — настороженно спросила, покосившись на цыганку.

— Ну ты же не веришь моим словам, — хмыкнула насмешливо Рада и добавила: — Могу и я вытащить, если боишься.

Насупившись, еще несколько мгновений боролась с любопытством и осторожностью, и наконец сдалась на милость первого. Молча прикусив губу, все-таки коснулась карт и вытащила из середины одну, перевернула и показала Раде. Двойка Кубков, насколько помнила, знак крепкого союза по любви.

— Сама догадаешься с кем? — Гадалка вздернула бровь, в ее голосе ясно звучало ехидство.

— Так что, как он целуется? — не отставала Василиса.

Мое лицо медленно, но верно заливала краска, а оттуда тепло переползало на шею и плечи, постепенно охватывая все тело. От ответа спас Рэм. Он вышел из кабинета, молча подошел к телевизору и воткнул в разъем флешку.

— Смотрите, — коротко произнес он и отошел, скрестив руки на груди.

Мы втроем жадно уставились на экран, на время оставив обсуждение некоторых умений шефа, — там появилось изображение гостиной в квартире Ларисы, привлекательного молодого человека около тридцати лет с недовольным лицом. Он сидел на диване, положив ногу на ногу и скрестив руки на груди, и смотрел на Марину, расхаживавшую перед ним и явно возбужденную.

— Ром, ну ты не понимаешь, что ли? Лариска истеричка! — убежденно говорила девушка, то и дело останавливаясь и глядя на молчаливого Романа. — Ну на фиг она сдалась тебе, а? Посмотри, она же на успокоительных сидит сколько, раздула какие-то нелепые выводы из этих смертей, проклятье выдумала!

— Марин, разберемся сами, — с заметным раздражением ответил Роман. — Я просил тебя не приходить больше ко мне, тем более когда Лары нет дома, ты специально следила, что ли? — Он нахмурился. — Или спрашивала у нее? Прекрати, пожалуйста, еще раз повторяю, все в прошлом.

Марина замерла, остановившись напротив него, потом вдруг опустилась на колени, глядя на Рому. На симпатичном лице Ларисиной сестры появилось умоляющее выражение.

— Ромчик, ну как так? Мы же три года были вместе, что ты такого в ней разглядел? — Она подалась вперед, так, что подол короткого бордового платья-футляра задрался еще выше и показался кружевной край чулка. — Брось, ты же меня любишь. — Голос Марины стал вкрадчивым, мурлыкающим, девушка еще подалась вперед.