Агент влияния

– Дисморфия не чувствуется? – просила Рейни, глядя на Верити.

– Нет, – ответила та. – Безотлагательная? – спросила она у седовласой женщины.

Бежевую гладкость стен сменили вогнутые экраны. Оба показывали панораму ночного неба над городом.

– Приглядись внимательнее. – Рейни встала и вылезла из коврового углубления.

Она подала Верити руку, и та встала, чувствуя легкое головокружение. Рейни отпустила руку и подошла к экрану. Верити последовала ее примеру.

– Триста пятьдесят метров, – проговорила женщина, не вставая.

– Черт, – вырвалось у Верити, когда она дошла до края застланного ковром пола.

За ним, до горизонта, тянулся ряд одинаковых небоскребов. Верити опустила взгляд и увидела змеящуюся между ними реку.

– Вот. – Рейни указала на что-то, что Верити не могла различить. – Лондонское око[38]. Единственная высокая конструкция, помимо изначального Шарда[39], которую ты могла видеть раньше. Все остальные снесли. Те здания мы тоже зовем шардами, по первому. Относительно немногие из них жилые.

– Что в них?

В небоскребах горели редкие окна, если, конечно, это были окна.

– Они очищают воздух, – сказала женщина, тоже вставая.

Более старый, более низкий город у подножия небоскребов казался в сравнении с ними лишайником. А там и леса есть, заметила Верити, соединенные зелеными аллеями.

– Это Темза? – спросила она.

– Конечно, – ответила Рейни.

Только на реке было куда больше мостов, по меньшей мере два засажены собственным лесом. И притоки, ни одного из которых Верити не помнила. Некоторые были закрыты стеклом и освещены.

– Компьютерная игра, – сказала Верити. – Виртуальная реальность, дополненная реальность. Игрушка.

– Это самое частое первое предположение, – ответила женщина. – Хотя, полагаю, уроженцы эпохи более ранней, чем ваша, заподозрили бы сон, галлюцинацию либо путешествие в волшебную страну.

– Вы хотите сказать, это будущее?

– Допустите эту мысль. Частично, так сказать. Просто как возможность.

– Только это не ваше будущее, – вставила Рейни. – Ваш две тысячи семнадцатый разошелся с нашим в две тысячи шестнадцатом.

– Вообще-то, чуть раньше, – заметила женщина. – В две тысячи пятнадцатом.

– А сейчас якобы какой? – спросила Верити.

– Две тысячи сто тридцать шестой.

– Как, вы сказали, вас зовут?

– Лоубир.

Верити отвернулась от окна. Она успела заметить, как мало внизу движется фар.

– Не то чтобы я вам хоть сколько-нибудь поверила, – сказала она, – но это вовсе не так плохо, как нам обещают в будущем. Что с глобальным потеплением?

– Шарды, – сказала Тлен, не включая видео, – составляют компенсаторную систему. Пытаются, не вполне безуспешно, стабилизировать атмосферу.

– И это должно объяснять Юнис? – спросила Верити. – Что она из будущего?

– Нет, – ответила женщина, представившаяся как Лоубир. – Юнис из вашей эпохи. Она – плод военного проекта в нашем общем прошлом. Когда мы ее нашли, она была в собственности «Курсии». Вернее, программы, которые ее создали, были украдены из военного проекта.

– Мы уже объясняли такое людям в твоей ситуации, – сказал Уилф. Тоже только голосом, без видео. – Обычно им труднее всего усвоить, что это не их будущее. И что мы не знаем будущего их среза. Как и собственного, кстати.

– Среза?

– Чрезвычайно неудачное выражение, закрепившееся, увы, в здешнем обиходе, – сказала Лоубир. – И к тому же неточное, поскольку ваш континуум не оборвется. Он кажется коротким нам, но лишь потому, что только-только отделился от нашего общего прошлого. Родился, так сказать. Однако термин отражает также имперский аспект нашей деятельности, поскольку мы считаем, что так называемые срезы отделяются от нашего континуума. Механизм, который позволяет их порождать, находится здесь, хотя природа его неизвестна. Срезы не могут порождать собственные срезы.

Верити заморгала, чувствуя себя потерянной.

– Что это за трехрукие штуковины на Темзе… – она указала рукой, – с маяками на концах?

– Трилистники, – ответила Рейни. – Приливные электростанции. Они перемещаются по реке, оптимизируя выработку тока. Острова – часть системы и перемещаются вместе с ними.

– «Курсия» не первая игровая компания, с которой я сотрудничаю, – сказала Верити. – Предыдущая могла бы такое сделать. Я ставлю вам высокую оценку за глубину проработки и отсутствие банальщины, но почему я должна считать это реальностью?

– Не худший способ упорядочить первоначальные впечатления, – ответила Лоубир.

– А что за безотлагательность, о которой вы упомянули? – спросила Верити.

– Эль-Камышлы, – сказала Тлен. – В нашем прошлом этой ситуации не было. Мы не знаем, как далеко может зайти у вас ядерный конфликт, но прогнозы самые мрачные.

– А вам-то что? – спросила Верити. – Вы не там.

– И вы, и все в вашем мире так же реальны, как мы, – сказала Лоубир. – И поскольку вы нам небезразличны, нам нужна ваша помощь.

– Моя?

– Юнис создала сеть, явив чудеса спецподготовки, – сказала Лоубир. – Как представляется, сеть эта существует главным образом для вашей защиты. Наш доступ в ваш срез ограничен. Если вы присоединитесь к нам, то присоединится и сеть.

– И что тогда?