Агент таурель-класса

Глава 29. Религия, имеющая глубокие корни

Лейла Виланта. Цварг

Прошло около двух недель. Дни летели друг за дружкой, но я перестала ощущать время, оно превратилось в странную вязкую субстанцию. Я чувствовала себя мухой, которая попала в кисель и всё никак не может оттуда выбраться. Стоило подумать, что я живу с Фабрисом, как меня начинала съедать совесть, но она почти сразу же отступала перед воспоминаниями об Арх-хане, которые и вовсе могли довести до слёз. В итоге с утра до вечера я изучала инфосеть: пустыни, черви, причины изменения климата на планетах.

Неожиданно на дне принесённого Фабрисом рюкзака оказался диктофон Моник. Он выпал у неё из кармана, когда на нас напал хтэрр, а я так и не вернула ей гаджет, потому что элементарно забыла. Электронный малыш таноржского производства оказался крайне живучим. Несколько дней я смотрела на него, думая, что надо бы попросить Фабриса отправить вещь хозяйке, а затем почему-то решила нажать на единственную круглую кнопку. Не то чтобы я ожидала узнать для себя что-то новое, просто вдруг захотелось услышать весёлый голос таноржки.

«…Одновременное появление бутонов на стволах ракхаши – косвенный признак того, что Вечный Лес является уникальным единым организмом. Ни на одной планете Федерации Объединённых Миров такого феномена до сих пор не встречалось. Диаметр стволов колеблется от ста шестидесяти до ста восьмидесяти сантиметров, что говорит о том, что каждому из деревьев приблизительно от трёхсот до пятисот лет, однако отдельным стволам я дала бы более пяти тысяч. Установить возраст Вечного Леса более точно, к сожалению, не представляется возможным. Я почти уверена, что ларки воспримут бурение ствола любого из деревьев как надругательство над их религией, так как они примитивно отождествляют каждый из исполинов с душами умерших вождей. При ближайшем рассмотрении ракхаши мне удалось заметить, что у некоторых кора с южной стороны заметно светлее и более сморщенная. Совсем светлые стволы находятся на границе с Сухими Песками. Предполагаю, что растениям не хватает минеральных веществ, что неудивительно при такой плотности высадки. Скорее всего, если вырубить часть стволов и сделать лес более разреженным, это принесёт всеобщую пользу. Цветение ракхаши крайне непредсказуемо, и сложно сказать, удастся ли на него попасть, но если все исполины зацветут одновременно, это уже станет неопровержим доказательством…»

Я остановила запись и вновь её переслушала. Слова о том, что Вечный Лес – уникальный единый организм, звучали из уст от Моник ещё на Ларке, но тогда я не обратила на них внимания. Эта деталь за собой потянула другую – замечание Аарона, над которым я в своё время ещё внутренне посмеялась: «И постарайся не углубляться в лес, местные деревья излучают помехи». Почти сразу же отчётливо вспомнилось, как я включила детектор электромагнитных волн, разыскивая электронные устройства у ларков, но зафиксировала помеху лишь от дерева.

А что, если Вечный Лес – это не просто древнее растение? Что, если я до сих пор я искала проблему в пустынях, но она гораздо шире и больше? Что, если религия ларков имеет под собой более плотные корни во всех смыслах этого словосочетания?

Доктор биологических наук отметила, что многие деревья, на её взгляд, испытывают недостаток полезных веществ. Перед глазами вспыхнула картинка, как мы убегали от бахруна. А ведь ракхаши светлели, чем ближе мы подходили к границе Вечного Леса и Сухих Песков.