Агата

Ситуация, конечно же, требовала предельной ясности, но я по-прежнему не был готов ее внести. Может, потому что сам до конца не верил, что мечта о дипломатической службе, наконец, начала осуществляться, и боялся спугнуть робко нависшую надо мной тень фортуны. А может – поймал вдруг себя на мысли – просто потому, что на самом деле никогда не доверял Оксане.

– В общем, давай закончим сейчас все, как начали. Вновь останемся просто друзьями. Еще раз извини, что дернул тебя.

– Да ничего страшно. Как скажешь. Пока, – хмыкнула она в трубку и отключилась.

Из ноутбука донесся звуковой сигнал нового входящего сообщения.

Агата: Привет, Андрей. Я бы взяла у тебя один билет, если ты его еще никому не отдал.

Я: Можно оба.

Агата: Второй мне не нужен.

Я: Одна пойдёшь?

Агата: Да, мне говорили, что это очень хороший фильм. Давно хотела его посмотреть.

Я: Только тебе придется самой у меня его забрать. Ничего?

Агата: А где ты живешь?

Я: В Южном Бутово.

Агата: Да уж! Это для меня далеко. Мне из Долгопрудного ехать. Может, в городе пересечемся?

Я: Давай. После шести, например, буду на Арбатской.

Агата: Хорошо.

Я: Договорились. До завтра.

В самом центре людского столпотворения на выходе из подземного перехода она спросила:

– Получается, ты никуда не уехал после того, как ушел из аспирантуры?

– Пока нет, но, возможно, скоро уеду, – с напускной таинственностью проговорил я и, выдержав многозначительную паузу, добавил. – И скорее всего, это будет не корабль.

– Серьезно? – удивилась Агата, блеснув морионовыми бусинами своих, как всегда, широко отрытых глаз. – Тебя все-таки взяли в МИД?

– Пока нет, но уже есть немалые основания рассчитывать на успех. Благодаря репетитору-сирийцу дело действительно сдвинулось с мертвой точки. Спасибо тебе за совет.

– Здорово! Мне так приятно, что смогла помочь, – восхитилась она. – И как тебе в итоге удалось его найти?

Нестерпимый шум метрополитена, гул ускоряющегося поезда и сильный акцент Мустафы, номер телефона которого был найден на одном из рекомендованных Агатой сайтов, решительно не позволяли разобрать ни одного его слова.

– К последнему вагону и налево? Или направо? – подкидывал я ему готовые варианты, рассчитывая сориентироваться по его простым ответам вроде «да» или «нет».

Однако именно этих двух слов он почему старательно избегал. Из трубки быстро сыпался поток неразборчивых слогов и междометий. Когда я поднялся из туннеля на улицу, его речь стала немного яснее.

– Прямо по улице иди. Видишь, элитный жилой комплекс? Ещё дальше пройди. Его нельзя не заметить… Красивый такой! Прямо к нему иди… Видишь, да? Современный весь такой! Двадцатичетырехэтажный. С панорамными окнами. С двухэтажными пентхаусами на верхних этажах. Черный красивый забор вокруг него… Да, это стоянка за ним. А ты вдоль забора за угол иди… Да-да, где шлагбаум на подземную парковку. Там рядом охранник сидит… Да, прямо к проходной будке. Подошёл? И вот если стоять к ней лицом, справа от тебя будет моя хрущевка, третий подъезд…

Впервые в жизни видел, чтобы Агата так хохотала. Выбравшись из толпы, мы шли в сторону кинотеатра.

– А как преподаватель он хороший?

– Откровенно говоря, ничего выдающегося за те деньги, что берет, но главное, что он меня разговорил, а это уже немаловажно. На одной зубрежке, конечно, далеко не уедешь.

– Что ж, тогда успехов тебе на последних экзаменах.

– Спасибо. А как твоя диссертация?