Агар

— Ваша Святость… Владыка… — потупив взор обратился он к Патриарху, — слушать ваши наставления — истинное наслаждение для меня… Великий и страшный образ Нуброка и сейчас перед моими глазами… И он, чувствую, еще не скоро покинет мой разум. Я обязательно поговорю об этом с братом Шедареганом, завтра, по пути в Шагар-Кхарад и попрошу у него самые новейшие и исчерпывающие книги. Но, Владыка, я никак не могу понять вашу просветленную мысль… Я понимаю, что это как-то связано с той историей с пришельцем… Но как…

— Вы скоро поймете, брат Абримелех, — улыбнулся Патриарх. — Но позвольте еще немного добавить относительно затронутого предмета…

— О… Прошу вас, Владыка…

— Итак, что такое скорость света мы уточнили, призвав на помощь пространство и время. Это важно. Это — первое, что следует понять. Но есть и второе…

— Что? — не удержался Абримелех.

— Ограничение. — Патриарх пристально посмотрел на генерал-архипатрита. — Ничто не может двигаться быстрее света. Это установленный наукой закон. Он был открыт серыми братьями более двух тысячелетий назад и многократно подтвержден впоследствии. Но о чем это нам говорит? — риторически спросил Патриарх, и ответил: — О том, что путешествия меж звезд на таких кораблях как «Боль, дарующая спасение», не способных даже отдаленно приблизиться к уже известному пределу скорости, — старец прочертил рукой в воздухе перед собой воображаемую линию, — заняли бы для нас много большее чем тысячелетия время… — он опустил руку на вырезанный из белого дерева подлокотник кресла. — Но даже если допустить, — продолжал он, — что серым братьям удалось бы создать корабль, способный приблизиться к световому пределу, и даже сравняться с ним, один только полет к нашему второму солнцу занял бы у такого корабля…

— Два года…

— Даже больше… Кораблю потребовалось бы время на разгон и торможение.

Они оба молчали. Патриарх рассматривал копавшееся в ветвях ближайшего к нему деревца мелкое, пушистое животное с цепкими лапками; генерал-архипатрит в раздумье уставился в пол перед собой; было слышно как в чашах фонтанов журчала вода и шуршали древесными листьями еще несколько животных, которых не было видно.

— Значит, мы…

— …привязаны к нашей звезде и, в будущем, обречены на гибель вместе со звездой, — произнес Патриарх. — Вы это хотели сказать, брат Абримелех?

— В общих чертах, да, — ответил Абримелех.

— Да. Если не найдем способа обойти ограничение скорости света… Но до смерти солнца у человечества Агара есть примерно одиннадцать с половиной… возможно, двенадцать миллиардов лет. — Патриарх наклонился через подлокотник кресла и взял стоявшую на полу небольшую коробушку, из которой достал пару орехов и ловко закинул один, за ним — другой в крону карликового дерева, где шуршала ветками зверушка; орехи попадали вниз в кашпо, куда следом быстро спустилось животное и принялось грызть угощение.

— Впрочем, — продолжил старец, закрывая коробочку и возвращая ее на прежнее место, — за это время человечество может погибнуть и снова возродиться не один раз… Но вернемся к нашему пришельцу… Эвааль обещал Архафору вернуться через две тысячи пятьсот пятьдесят лет. Время истекло, а пришелец не вернулся... — или мы думаем, что не вернулся… Но оставим пока это. Как вы думаете, Абримелех, этот путешественник, прежде побывавший во многих мирах, прилетевший к Агару из далекого космоса от звезд, которых мы, агаряне, никогда не сможем увидеть, на корабле столь огромном, что он попросту не был приспособлен, как сообщает нам Архафор, для посадки на планеты, он, этот пришелец — ограничен пределом световой скорости?

— Полагаю, этот пришелец... если это действительно пришелец из другого мира, а не существо из мира ангелов... или демонов... вряд ли ограничен известными нашим ученым законами мироздания… — ответил Абримелех. — Во всяком случае, наше развитие отстоит все еще очень далеко от того, чтобы строить корабли, в десятки раз превосходящие своими размерами целые города... пусть это и города древних... — если, конечно, Архафор здесь ничего не напутал... — и уж тем более от того чтобы планировать расписание полетов таких кораблей на ближайшие тысячелетия…

— А как вы думаете, — задал Патриарх следующий вопрос, — какое впечатление произведет наш мир на пришельца, если он все-таки вернется?

— На этот вопрос у меня нет ответа, Владыка, — пожал плечами первосвященник. — Все зависит от того, во что он верит, к чему устремлен, какова его культура… В прошлое его посещение он нашел на Агаре античное общество, граждане которого поклонялись разным богам, воевали, ваяли статуи и спорили в собраниях о том какую форму имеет их мир: Остров ли в бесконечном океане, или — окаменевшая соль на спине гиганта-левиафана, что плывет по этому океану в поиске глубоких вод… Одно я могу сказать с уверенностью: в том, каким этот мир стал, есть немалая заслуга пришельца. Так, что следует отдать ему должное: он был хорошим другом и советником для Архафора и воспитателем для его сына.

— А что если то, что предстанет пред ним, окажется не тем, что он желал видеть по своем возвращении?