Афродита размера XXL

   – И ему перерезало ножки! – радостно сообщил малыш.

   – А то и что похуже, – прошептала я, любуясь побледневшим ликом супруга, шокированного страшной историей.

   – И теперь он больной и хромой, бедненький заинька мой! – бодро закончил Масяня бессмертный ужастик Корнея Чуковского.

   – Какой кошмар! – поежился глава семьи. – То есть, я хотел сказать, это очень красивая картинка.

   – Да. Чудесная. Ты кушать хочешь, зайка? – ласково спросила я.

   – Хочу, – непроизвольно вздрогнув, сказал Колян.

   – Ну, Заяц, погоди! – зловеще гаркнул с телеэкрана злющий мультипликационный Волк.

   Колян посмотрел на него с легкой оторопью, прошел вслед за мной на кухню и кротко спросил:

   – А что у нас на ужин?

   Он машинально заглянул в богато иллюстрированную поваренную книгу, нарочно забытую мной на столе, и прочитал:

   – Рагу из зайчатины. Взять тушку зайца и освежевать ее… Гм!

   – У нас котлеты, – успокоила его я, без суеты и спешки закрывая поваренную книгу с весьма красочным изображением освежеванной заячьей тушки (лично мне созерцание этой картинки здорово поднимало настроение). – Свиные котлеты с жареной картошкой и салатом.

   Из меню я секрета не делала, а вот оглашать Коляну запланированную программу вечера не стала.

   Перед сном я еще собиралась обсудить с ним возможность покупки мне зимней шубки из кролика (еще вчера планировалась норка, но в свете последних событий кролик стал несравненно актуальнее) и в связи с этим основательно развить тему нечеловеческих страданий маленьких пушистых животных, неизбежно заканчивающих свою короткую сексуальную жизнь под ножом скорняка.

   Пятница

   Поскольку идти на работу я не собиралась, то и будильник не заводила. Однако в 7.00, как обычно по будням, прозвенел звонок. Не открывая глаз, я свесила руку, привычно пошарила под кроватью, нашла голосистый мобильник и попыталась ощупью отключить будильник. Не получилось. Я разлепила ресницы, задействовала зрение и выяснила, что будильник ни при чем, ранний подъем мне обеспечил телефонный звонок подружки.

   – Зараза ты такая! – обругала я Ирку. – Сама не спишь и другим не даешь!

   – А ты разве спала? Я знаю, у тебя будильник всегда заведен на семь!

   Я сказала, что сегодня будильник у меня далеко не такой заводной, как подружка, и спросила, чего этой самой подружке надо.

   – Хочу тебя успокоить! – заявила она.

   – Ну конечно! Мало что так меня успокаивает, как колокольный звон на рассвете! – съязвила я.

   Ирка обиделась:

   – Я-то думала, ты тоже волнуешься! Думала, ты тоже беспокоишься, как прошла подача в органы нашей липовой заявы!

   – Вашей липовой заявы! – поправила я, но дальнейший рассказ прослушала с интересом.

   Заявление, которое Анка с Иркой при моем попустительстве сляпали вчера, в органах приняли без проблем. Сказалось то ли участие Лазарчука, который вечером позвонил «кому надо» в отделении, то ли психологически точный выбор времени для проведения операции под кодовым названием «Липовая заява»: Анка явилась в милицию в пять утра. В этот час сонный дежурный был решительно не способен усомниться в искренности ее волнения и подлинности бумаги. Он даже не стал сверять фальшивую подпись Дмитрия Торопова с настоящей, хотя на такой случай Анюта захватила с собой Димин военный билет. Автограф в этом документе он оставил очень много лет назад, с непривычки изобразив свою фирменную загогулину гораздо менее твердой рукой, чем Ирка.

   – Так что все в полном порядке, в милиции никто ничего не заподозрил! – радовалась начинающая мошенница. – И это будет наша маленькая женская тайна!

   – Ты, главное, не разболтай эту нашу маленькую тайну большому числу посторонних женщин и мужчин! – предупредила я.

   – Имей совесть! Не делай из меня идиотку! – подружка так возмутилась, словно это не она недавно раззвонила приватную информацию подружке Лазарчука. – Не волнуйся, я никому!

   – И Анку надо предупредить, чтобы она тоже никому, – подумала я вслух.

   – Анка сама знает, – успокоила меня Ирка. – Она даже сыну не сказала, что Димину подпись мы нарисовали. Соврала, что Дима очнулся, и она ему все рассказала: о романе Саши и Маши, о рождении Васеньки и о том, что Маша трагически погибла. А Дима как будто бы сначала рассердился, а потом – делать нечего! – дурака Сашку простил и даже сам предложил Анюте усыновить Васеньку. В общем, полный хеппи-энд!

   – Или имитация такового. Ты мне лучше скажи, в каком Торопов-старший состоянии на самом деле?

   – Все в том же, – вздохнула Ирка. – Хотя это вчера было, может, к утру что-то изменилось. Надо Анюте позвонить.

   Я собиралась сделать это попозже, уже после ухода моих мужчин, но утро сложилось не так, как я планировала.

   Через час после нежданного звонка прибыл незваный гость. Дверной звонок игриво дилинькнул и сразу же смолк, но был услышан.

   – Кто там?! – радостно заорал Масяня.

   Он ловко вывернулся из рук няни, которая пыталась надеть ему на голову бейсболку, умчался в прихожую и через несколько секунд вернулся с докладом:

   – Мам, там твоя совесть!

   – Зачастила, однако! – вздохнула я и пошла открывать.