Афродита размера XXL

   Вернувшись в город, я честно собиралась заехать на площадку готовящегося форума, но тут позвонила Ирка и велела срочно катить домой. Ей нужна была моя квартира для какого-то глубоко приватного процесса. Какого именно, подружка не объяснила, сказала – не телефонный разговор. Эта формулировка меня насторожила – родилось страшное подозрение, что обманутая супругом дама решила отказаться от мужской ласки в пользу женской. Забегая вперед, скажу, что волновалась я напрасно. Для волнения нашелся другой повод.

   – Вадюшечка, миленький, прости, у меня тут ЧП – женщину убили, а я случайно тело нашла, – извинилась я перед напарником.

   – Тело нашла? Да, это серьезно, – подумав, согласился Вадик.

   Сам он женские тела находит частенько, правда, не мертвые, а живые, но они отвлекают его от работы гораздо больше, чем меня – случайный труп.

   Смекнув, что напарник уже не сердится, я нагрузила его поручениями:

   – Вадь, будь другом, проследи, чтобы в пресс-центре постелили хороший ковролин и закажи десять буклетниц.

   – Буклетницы – это кто такие? – живо заинтересовался он.

   Наверное, вообразил себе длинноногих презентационных девушек с экстравагантными прическами в буклях.

   – Буклетницы – это стойки для буклетов.

   – А-а-а, ну ладно, закажу, – по тону Вадика было ясно, что красоток в буклях он заказал бы куда охотнее.

   Беседовать о стойках напарнику было неохота, мы закончили разговор, и я вернулась к своим гостям.

   – А так? Так похоже? – Ирка закончила рисовать сложную каляку-маляку и с надеждой посмотрела на Анку.

   – Не очень, – в двадцатый раз ответила та и придвинула к художнице новый блокнот. – Давай тренируйся дальше!

   Ирка, сопя, послушно склонилась над чистым листом.

   – Язык не высовывай! – посоветовала я, с неодобрением наблюдая за подружкой. – Не ровен час, прикусишь, чем тогда болтать будешь!

   – Ногами, – легкомысленно хихикнула Ирка, и ее стопы сорок первого номера прошлись в бреющем полете над телом разлегшегося под столом Филимона.

   Кот, по звериной глупости не оценивший нависшей над ним – в буквальном смысле! – угрозы, даже не шелохнулся. Анюта поверх пышного Иркиного плеча заглянула в блокнот, вздохнула, протянула руку и молча перевернула страничку.

   – Зря ты это все затеяла, – сказала я. – Плохо могут закончиться эти ваши каллиграфические опыты.

   – По-че-му? – по слогам спросила Ирка, старательно вырисовывая загогулины хитрого вензеля.

   – Потому что на языке протокола то, чем ты сейчас занимаешься, называется некрасивым словом «фальсификация», – с язвительной любезностью объяснила я. – То есть подделка документа. Карается лишением свободы сроком от пяти до десяти лет.

   На самом деле я не знала, каково предусмотренное законом наказание по указанной статье, но не стала мелочиться, надеясь застращать начинающую мошенницу и отвратить ее от преступных замыслов. Однако Ирку перспектива отсидеть пятилетку-другую ничуть не напугала. Она весьма живо начертала очередной автограф, полюбовалась им секунду-другую, показала бумажку Анке и ответила мне:

   – Так я же не для себя!

   – Надеюсь, суд это учтет, – буркнула я и отвернулась.

   К сожалению, мое вмешательство в текущий процесс запоздало. Пока я катила из Верховецкой, Анка успела наделать глупостей, возможные последствия которых меня лично здорово пугали.

   У Анюты разыгрались родительские чувства. Гипертрофированный материнский инстинкт заставлял ее, во-первых, любой ценой защищать сына, во-вторых, заботиться о новообретенном внуке. Надо отдать ей должное, Анка изобретательно объединила эти задачи! Идея объявить любовником Маши Петропавловской и отцом Васеньки собственного дорогого и любимого мужа была по-своему недурна: таким образом Анюта, с одной стороны, выводила из игры Сашку, с другой – естественно адаптировала в семью Васеньку.

   – Смотри, как здорово все получается! – настойчиво повторяла приятельница, огорчаясь, что я не приветствую ее замечательный план так же горячо, как Ирка, наша большая любительница кинематографических интриг и противозаконного чистописания. – Понятно же, что Сашка в его возрасте будет никудышным отцом, да и жены у него пока нет и не предвидится, что делает Васеньку наполовину сиротой. Хорошо это для ребенка? Ясно, что нехорошо. И для Сашки плохо, потому что в роли отца-одиночки ему будет гораздо сложнее устроить свою личную жизнь. К тому же не будем сбрасывать со счетов следствие, которому мой неразумный сын в качестве любовника Марии и отца ее пропавшего ребенка подозрительно интересен.

   – Ага! – поддакнула Ирка, вдохновенно слюнявя карандаш. – Если менты не найдут никого более подходящего на роль убийцы, как пить дать, посадят Сашку! И тогда маленький Васенька останется абсолютно круглым сиротой! Я уж не говорю, каково придется самому Сашке!

   – А каково придется бедному Диме, вы не подумали? – напомнила я. – Анка! Этим своим заявлением…

   – Этим Диминым заявлением! – поправила Ирка, уже вполне сноровисто вырисовывая в блокноте подпись Торопова-старшего.