Афродита размера XXL

— Он простит, конечно, простит! — вскинулась я, подумав, что речь идет о том ответственном лице, которое производит последнее распределение душ: кого в горные выси, кого в преисподнюю. — Он всех хороших людей прощает!

— Кто — Моржик?! — возмущенно фыркнул незабываемый голос. — Да он почитает мщение высшей христианской добродетелью! Представляю, как он накажет меня за этот священный сноп. Сто процентов, не даст денег на новую машину! Черт, а я уже успела попрощаться со своей старой развалюхой!

Этот грешный монолог о суетном побудил меня открыть глаза. Дождь и слезы слепили, но я не могла не заметить, что для бестелесной души Ирка выглядит слишком плотной и румяной.

— Это ты? — недоверчиво спросила я.

— А кто же еще? Папа Карло? — сердито огрызнулась подружка.

После этих ее слов меня снова накрыло, на сей раз — истерическое веселье.

— Папа Карло! А где же твоя курточка? — сквозь блаженный идиотский смех процитировала я максимально близко к тексту. — Ты ее продал?

— Кто б ее купил, рваную? Я в нее сноп одела, — по-прежнему сердито ответила Ирка. — Так старалась сохранить этот дурацкий веник от дождя, замотала его в куртку, и что? Потеряла разом и то, и другое! Главное, сама же грохнула этот чертов сноп, метнула его с перепугу в чертову машину!

— Главное, ты жизнь не потеряла, — перестав хихикать, заметила я. — Ну-ка, помоги мне встать, а то сижу тут в луже, как Царевна-лягушка!

Подружка рывком подняла меня с асфальта и засмотрелась на Васеньку:

— Не пойму, это тот же самый ребенок или уже другой? Вроде тот в белом одеяле был?

«Вот именно!» — очень веско сказал мой внутренний голос.

— Ты это к чему? — насторожилась я.

— Я спрашиваю, это Васенька или не Васенька?

— Вот именно! — победно щелкнув пальцами, повторила я вслух.

— Что случилось?! Я отстала… Что это? Кто?! — из темноты, приволакивая ногу, торопливо приковыляла Юля.

— Что — это? — Ирка жестом изобразила стремительный полет по параболе и сопроводила символическое приземление выразительным звуком «бух». — Ах, это! Это был сноп.

— Какой сноп? — няня ошалело посмотрела на Ирку, на меня, на Васеньку, ахнула и потянулась, чтобы забрать малыша.

— Все в порядке, я его держу, — сказала я.

— Пшеничный, победный, рекордный, — Ирка грустно перечислила замечательные характеристики трагически погибшего снопа. — Моржик с Коляном мне за него голову оторвут.

— Да мы им сами что хочешь оторвем! — кровожадно оскалилась я.

— О! Точно! — подружка посмотрела на часы и взбодрилась. — Половина седьмого! Пора отрывать!

Она повернулась и зашагала прочь.

— Ты куда это? — удивилась я.

— Забыла сказать: мы остались без машины, сначала какой-то придурок продырявил мне колесо, а потом я сломала дверцу, — скороговоркой через плечо сообщила Ирка на ходу. — Пришлось бросить четырехколесного друга на произвол судьбы! Такси сюда нипочем не дозовешься, так что проще всего будет дойти до шоссе и поймать попутку. Ну вы идете или нет?

— Подождите! А как же мой телефон? — спохватилась няня.

Поиски продлили наше нескучное пребывание в Машковке еще на четверть часа, но даже Иркин мощный фонарик не помог Юле обрести потерянный с моей помощью мобильник, поэтому на пути в город невезучая няня была очень мрачна. Ирка то радовалась своему чудесному спасению, то оплакивала священный мужний сноп, а я нервно ерзала на сиденье. К счастью, подружка целиком и полностью приписала мою неусидчивость раздражающему воздействию промоченных штанов и с несвоевременными вопросами не приставала.

А мне было что поведать миру — целая куча информации! — но первым делом я хотела вывалить ее на Лазарчука. С этой целью я под предлогом необходимости совершить вылазку в придорожные кустики попросила водителя на минуточку остановить машину, вышла под дождь и тайно переговорила с Серегой, и правда затратив на это не более шестидесяти секунд.

Садясь в подобравшую нас машину, я назвала водителю адрес Тороповых. Это никого не удивило. Но, когда я с младенцем на руках вслед за няней Юлей неуклюже полезла из машины у Анкиного дома, Ирка ухватила меня за куртку и с подозрением спросила:

— А ты куда собралась? Отдай ребенка няньке и сядь на место! Нам пора к зайчикам!

— Ирусик, прости, у нас есть более важное дело — не личное, а общественное! — прошептала я и свободной от Васеньки рукой выдернула край своей одежки из цепких лап подружки.

— Что может быть важнее счастья в личной жизни? — очень искренне и так же громко удивилась она.

— Как обычно, никакой гражданской сознательности! — посетовала елочка у крылечка голосом капитана Лазарчука.

Ель была голубая, и продрогший Серега неплохо гармонировал с ней по цвету.

— Б-р-р, ну и погодка! — встряхнувшись, как большая собака, сказал он. — Ленка, бессовестная ты личность! Знаешь, что ты сделала? Практически сдернула меня с дивана, на который я уже возлег после долгого трудового дня и честно заслуженного пива!

— Я еще кое-что сделала, только, боюсь, это тебе тоже не очень понравится, — призналась я и вручила капитану сверток с младенцем. — На-ка, подержи!