Афоризмы

В основании французского правительства я вижу лишь камни преткновения.

CCLX

Груши думал обелить себя за мой счет; это не менее верно, чем то, что он доставил бы герцога Ангулемского в Париж прямо мне в руки, если бы я пожелал. Я счел последнего лояльным врагом, ибо я уважаю его.

CCLXI

Неисправимая толпа проявляет все при знаки сумасшествия.

CCLXII

Среди тех, кто не любит быть угнетенным, многие угнетают сами себя.

CCLXIII

Причиной, по которой общественное мнение так воспротивилось хартии, предложенной Сенатом в 1814 году, являлось то, что люди не видели в ней ничего, кроме беспокойства сенаторов о собственных интересах.

CCLXIV

Это верно, я переступил границы острова Эльба; но союзники не выполнили условий, на которых я туда отправился.

CCLXV

В Европе у народа больше нет никаких прав, они лишь убивают друг друга, как свора бешеных собак.

CCLXVI

Видно, во Франции свобода заключена в хартии, а рабство — в законе.

CCLXVII

Авторы «Цензора» — призрачные люди, которых следовало отправить в Шарантон^{4}, ибо они сознательно сеют ненависть и недоверие. Это ораторы, которых следует бросать за решетку и ограничивать в действиях.

CCLXVIII

Суверену никогда не следует давать обещаний, но те, что дал, нужно выполнять.

CCLXIX

Наилучшее разделение власти таково: избирательная, законодательная, исполнительная и судебная. Я хорошо разграничил их в иерархии своей Империи.

CCLXX

Герцог де Фельтре проявил себя реакционером и угнетателем, ибо это его единственный талант. Он хотел бы получить место в анналах нашей истории, но у него ничего не получилось. Мне не нужен был орел, чтобы руководить военными делами, я хотел заниматься этим сам; по этой причине я и выбрал его.

CCLXXI

Когда я начал войну с кортесами, я был очень далек от мысли, что Фердинанд станет трактовать их как бунтовщиков.

CCLXXII

Теология для религии все равно что отрава в еде.

CCLXXIII

Я сделал Париж удобнее, чище, здоровее и лучше, чем он был, и все это во время войн, которые я вынужден был вести. Парижане встретили эти улучшения с песнями; что убедило их еще больше, так это обеспечение Европы танцорами, поварами и модистками. Это я знал очень хорошо.

CCLXXIV

Есть борцы с прогрессом эпохи, к примеру в армиях.

CCLXXV

Гражданская война, если дело монарха является ее предлогом, может продлиться очень долго; но народ в конце концов победит.

CCLXXVI

Общественный порядок любой нации основывается на выборе людей, предназначенных к тому, чтобы поддерживать его.

CCLXXVII

Люди мыслят верно, пока их не вводят в заблуждение ораторы.

CCLXXVIII

За исключением нескольких хамелеонов, которые, как и в любом другом месте, пробрались в мой Государственный совет, в него вошли честные и по-настоящему достойные люди.

CCLXXIX

Мое правительство было вознесено необычайно высоко, чтобы увидеть недостатки в его механизме; тем не менее я пятнадцать лет правил сорока двумя миллионами людей в интересах большинства и без особых трений.

CCLXXX

За период моего правления меня по-настоящему удивило, что Папу Римского признали в границах моей Империи ренегат Абдалла Меню и в Париже — трое женатых священников-отступников, а именно: Талейран, Фуше и Отерив.

CCLXXXI

Право на море принадлежит всем нациям. Море нельзя ни возделывать, ни получать его в собственность: это единственная по-настоящему общественная дорога, и любые притязания нации на исключительные права на море — объявление войны остальным нациям.

CCLXXXII

Если бы отречение Карла IV не было вынужденным, я признал бы Фердинанда королем Испании. Контрдействия в Аранхуэссе не могли оставить меня равнодушным: я расположил свои войска по всему полуострову: как суверен и как сосед я не мог стерпеть такого акта насилия.

CCLXXXIII

Конституционалисты — простаки; во Франции были нарушены все договоры: ликурги могут делать все, что им заблагорассудится, — все будет нарушаться; хартия — не более чем клочок бумаги.

CCLXXXIV

Нации, людям, армии, Франции в целом не нужно забывать свое прошлое: прошлое составляет их славу.

CCLXXXV

Легче построить республику без анархии, чем монархию без деспотизма.

CCLXXXVI

Люди, являющиеся хозяевами в своих домах, никогда и никого не преследуют, а король, которому не противоречат, — хороший король.

CCLXXXVII

Реформаторы, в сущности, больные люди, которым жаль, что у других хорошее здоровье; они запрещают всем лакомства, которых им самим нельзя.

CCLXXXVIII

Не люблю, когда притворяются, что презирают смерть; один из главных законов — нужно смириться с тем, что неизбежно.

CCLXXXIX

Трус убегает от вора; слабого бьет сильный; в этом основа политики.

CCXC

В лакедемонцах я вижу только смелых и диких людей; лучшие годы Лакедемона — Средневековье, когда все капуцины, кого ни возьми, умирали в ореоле святости.

CCXCI

Сенат был бездеятельным, пока я не оказался побежденным. Выйди я победителем, я получил бы его одобрение.

CCXCII