Афинские убийства, или Пещера идей

Он почувствовал, как его руку сжали, и покорно и молча дал быстро отвести себя к ближнему к туннелю углу дома.

— Подождем здесь, — прошептал Гераклес.

— А как же та женщина?

— Иногда выжидание — это способ преследования.

— Неужели ты думаешь, что она вернется назад?

— Конечно. — Гераклес поймал еще одну смокву. — Все возвращаются. И говори потише: можешь спугнуть добычу.

Они ждали. Луна обнажила свой белый рог. Стремительный порыв ветра оживил спокойствие ночи. Мужчины поплотнее закутались в плащи; Диагор подавил дрожь, хотя температура тут была терпимее, чем в Городе, из-за смягчающей близости моря.

— Кто-то идет, — прошептал Диагор.

Послышался медленный такт шагов босых девичьих ног. Но из дальних улочек за перекрестком к ним приблизился не человек, а цветок: лилия, смятая крепкими руками ветра; ее лепестки коснулись камней вблизи того места, где притаились Гераклес и Диагор, и, распластавшись, понеслась она дальше по воздуху, пахнущему пеной и солью, теряясь в глубине улицы, несомая ветром, как изумительной девой — мореподобные очи, луноподобные волосы, — на бегу зажавшей лилию в руках.

— Показалось. Это просто ветер, — сказал Гераклес.*

[* Вовсе не показалось! Герои, конечно, не могут ее увидеть, но перед нами опять «дева с лилией». Что она означает? Должен признать, что это внезапное появление слегка взволновало меня: я даже хлопнул по тексту ладонями, как, говорят, Перикл сделал с хрисоэлефантинной статуей Афины работы Фидия, требуя, чтобы она заговорила: «Что она значит? Что ты хочешь сказать?» Бумага, естественно, не отозвалась. Сейчас я немного успокоился.]

На какое-то мгновение время исчезло. Диагор, уже закоченевший от холода, вдруг осознал, что он тихонько говорит с массивной тенью Разгадывателя, лица которого он не видел:

— Я представить себе не мог, что Трамах… Ну, ты понимаешь, о чем я… Никогда не думал, что… Целомудрие было одной из первейших его добродетелей, или по крайней мере так мне казалось. Никогда бы не поверил, услышав о нем такое… Связаться с низкой!.. Да он же еще и мужчиной-то не был!.. Мне даже в голову не пришло, что у него могут быть желания эфеба… Когда Лисил сказал мне…

— Тихо, — сказала вдруг тень Гераклеса. — Слушай. Послышалось стремительное царапанье по камням. Диагор почувствовал теплое дыхание Разгадывателя у уха и тут же услышал его голос:

— Быстро набросься на нее. Прикрой рукой чресла и не спускай глаз с ее колен… Постарайся успокоить ее.

— Но…

— Делай что говорят, а то она снова убежит. Я приду на подмогу.

«Что значит «я приду на подмогу»?» — нерешительно подумал Диагор. Но времени на раздумья у него не было.

Очерченный светом луны, быстрый, легкий, бесшумный силуэт расстелился по перекрестку, будто ковер. Диагор кинулся на нее, когда она, ни о чем не подозревая, материализовалась рядом с ним. Копна надушенных волос резко заметалась перед его лицом, и мускулистое тело забилось в руках. Диагор толкнул это существо к стене перед ним.

— Хватит, Аполлона ради! — воскликнул он и прижал ее собой. — Мы ничего тебе не сделаем! Мы хотим лишь поговорить… Спокойно… — Существо перестало двигаться, и Диагор немного отстранился. Лица видно не было: его закрыли руки; меж пальцев, длинных и тонких, как стебли лилии, мерцал взгляд. — Мы только зададим тебе пару вопросов… Об эфебе по имени Трамах. Ты ведь знала его, правда? — Он думал, что она отворит ему двери рук, отведет тонкую завесу ветвей и, успокоившись, откроет лицо. Но тут он почувствовал удар молнии внизу живота. Прежде чем почувствовать боль, он увидел свет: слепящий, безупречный свет залил ему глаза, как жидкость, стремительно наполнившая кувшин. Боль задержалась немного, сжавшись между ног, потом бешено расправилась и внезапно взмыла до самого сознания, как поток наполненной стеклянными осколками рвоты. Закашлявшись, он рухнул на землю, не ощутив даже удара коленями о камень.

Началась возня. Гераклес Понтор бросился на существо. Он не стал с ней любезничать, как Диагор, а схватил за тощие руки и быстро толкнул к стене; послышался женский стон, мужское прерывистое дыхание, и он вновь воспользовался стеной, как оружием. Существо не сдавалось, но он притиснул ее всем своим толстым телом, чтобы не дать воспользоваться коленями. Гераклес увидел, что Диагор с трудом встает. Тогда он быстро заговорил со своей добычей:

— Мы не сделаем тебе ничего дурного, если ты нас не вынудишь. Но если ты снова ударишь моего приятеля, другого выхода у меня не будет. — Диагор поспешил ему на помощь. Гераклес сказал: — Теперь держи ее хорошенько. Я тебе уже говорил, чтобы ты остерегался коленей.

— Мой друг… сказал правду… — Диагор ловил дыхание на каждом слове. — Я не хочу делать тебе ничего плохого… Поняла? — Существо кивнуло головой, но Диагор не ослабил хватку на ее руках. — Всего несколько вопросов…