Афганский полет

     Существовала строгая последовательность  посадки  экипажа  внутрь  корабля. Сначала в спускаемый аппарат через орбитальный отсек на левое  кресло  усаживали  бортинженера,  затем  на  правое  -   космонавта  ­­­исследователя, и только потом, последним, в центральное кресло садился  командир корабля. В этом полете слева от Лахова расположился Моманд, а  справа - Валерий Полинов.

     - Так, мужики, - сказал Лахов,  когда  с  наземной  командой  уже  простились и посадочный люк в верхней части спускаемого  аппарата  был  закрыт, - давайте с вами сразу кое о чем условимся... Я  понимаю,  что  старт  у  вас  обоих  первый,  эмоции  бьют   через   край...  Только,  пожалуйста, после  старта,  когда  ракета  пойдет  вверх,  не  кричите  "поехали",  ладно?  Ну,  уж   если   совсем   невмоготу,   то  потише,  договорились?

     Полинов и Моманд молча кивнули. Лица их  вдруг  стали  совершенно  серьезными. Оба будущих  космонавта,  кажется,  только  сейчас,  когда  входной  люк  закрылся  и  они  остались  в  корабле   одни  со  своим  командиром, осознали, что все происходящее - не  тренировка,  это  уже  всерьез, и не пройдет и двух часов, как тысячи тонн металла и  топлива  под ними придут в движение и устремятся вверх, в космос.

     Эти два часа перед стартом тянулись для экипажа мучительно долго.  Они проверили связь и работу бортовых  систем,  поговорили  с  главами  советской и афганской  правительственных  делегаций  и  товарищами  по  отряду  космонавтов.  Потом  Моманд  зачитал   обращение   к   жителям  Афганистана, а Лахов  -  заявление  от  имени  советско-афганского  экипажа о готовности к космическому полету. Несмотря на то,  что  они,  все трое, разговаривали и шутили, Лахов почти  физически  ощущал,  что  эмоциональное напряжение в  кабине  корабля  постепенно  нарастает.  И  когда оператор стартовой команды закончил обратный  отсчет  времени  и  внизу,  где-то  глубоко  под  спинками  их  кресел,  глухо  зарокотали  ракетные двигатели, напряжение выплеснулось через край и  все  трое  в  один голос, на всю мощь своих легких заорали в  микрофоны  гермошлемов  единственное и самое подходящее для этого момента слово:

     - Поехали!

 

 

 

     30 августа 1988 года. Космодром Байконур, вторая площадка.