Афганский караван. Земля, где едят и воюют

Меня грызло нетерпение. Наконец он принес коровий помет и поджег, и я приготовился к меткому выстрелу. Я сидел, взведя курок ружья и положив его себе на колено. Вскоре я увидел среди угольев алое сияние. Я твердо прицелился и выстрелил. Комната мгновенно наполнилась дымом, и я почувствовал скверный запах. Поднялось второе яйцо. Я был к этому готов и снова выстрелил – с тем же результатом. Возникло еще одно яйцо, и я нажал на курок в третий раз.

После этого выстрела я оглядел комнату. Около меня лежал каравай хлеба, дверь была отворена. Я вышел наружу, но там никого не было. Колдунов и след простыл. Я увидел своего коня: привязанный, он стоял там, где я его оставил. Бедняга очень исхудал, он рыл землю копытом в поисках кореньев. Он выщипал всю траву, сколько позволяла привязь.

Я вернулся в хижину, но никого там не нашел, что показалось мне очень странным. Там была только одна маленькая каморка.

Я постепенно приходил в себя. Я понял, что мы – я и мой конь – остались в этой глуши одни. Какое облегчение, какое освобождение! Мне не верилось, что я наконец свободен; я вскочил на Занги, просто чтобы поездить туда-сюда и убедиться, что меня больше не держат никакие ужасные чары. Я проделал несколько кругов, и с каждой минутой во мне росла уверенность в подлинном избавлении. Затем я вернулся к хижине, где перенес все эти страдания, но спустя малое время снова сел на коня, чтобы как можно быстрее покинуть это злосчастное место. Я приложил руку к груди, и тут обнаружилось мое главное несчастье: и кольца, и все деньги пропали! Я не мог просто так смириться с потерей сокровища, приобретение которого стоило мне стольких усилий. Пятьсот фунтов – не пустяк. Я завел коня прямо в хижину и проспал в ней ночь.

Утром я попытался найти другие комнаты, которые появлялись в моих грезах… или как могут назвать эти видения люди более сведущие, чем я?

Я быстро убедился, что других помещений, кроме этой каморки, здесь нет и что деньги мои исчезли бесследно.

– Что ж, – сказал я наконец, – что пропало, то пропало.

И, взяв каравай, который мерзавцы, смилостивившись, оставили мне, сел в седло и двинулся в пустыню.

Приведенный здесь рассказ Фаранги Бача может показаться читателю дичайшей нелепицей; не исключено, что так оно и есть. Два обстоятельства делают его интересным. Во-первых, предшествующая ему история о том, как мальчик рос в Афганистане, звучит правдоподобно и соответствует истине во всех деталях, поддающихся проверке, включая многие привходящие частности. Во-вторых, сходные с этим рассказы о встречах с афганскими колдунами звучали неоднократно. Хотя афганцы и жители других стран редко им верят, необъяснима близость этих рассказов между собой – близость большая, но все же не настолько большая, как если бы одни послужили источником для других. Костяк истории, как правило, составляет то, чего можно было бы ожидать, если бы события и правда произошли, при этом зачастую на него нанизываются поразительно подробные, мельчайшим образом детализированные описания «колдовских» деяний…

Ирландец… Таинственное путешествие

Я встретился с моим старым другом Мирзой и тремя молодыми искателями истины на условленном месте не слишком близко от пакистано-афганской границы. Мирза до этого снабдил меня полным одеянием муллы: на мне были мешковатые штаны, очень длинная рубаха навыпуск, полы которой спускались ниже колен, нижняя рубаха, шарф, маленький тюрбан, кушак и сандалии чапли. Все эти вещи были изрядно поношенные, и некогда белая рубаха выглядела так, будто ее на долю секунды окунули в светло-голубую краску. Наконец, на плечи у меня было накинуто большое покрывало, одним концом переброшенное через левое плечо. Экипированный таким образом, с маленькими янтарными четками в руках, я перед зеркалом моей комнаты в Карачи отрепетировал ряд выражений лица (большей частью хмурых).