Афганская любовь, или Караван

МАТВИЕНКО. Этой игрушкой меня на тот свет не едва отправили. Спасибо Виxpoвy. He он, получили бы предки "при выполнении интернационального долга". Жизнью ему обязан. В таком же кишлаке по узкому проулку мы со Славкой преследовали бородатых, и вдруг, откуда ни возьмись, сверху, со стены, что ли, громадный детина прыг на Славку. Я поворачиваюсь и прикладом (показывает) по голове духа. Не сильно саданул, или чалма съамортизировала, дух развернулся, оставил Славку и ножом этим мне в грудь. Еще секунда и мне конец, увернуться не мог, а тут Славка, подскочил и выбил нож, тот отлетел, и мы прикончили духа. Куда Славка подевался, ума, не приложу. Все были вместе — и наши, и сарбазы.

ВАСЕНКО. В самоволку мотанул. (Смеется).

МАТВИЕНКО. Куда тут мотанешь — горы одни. (Прислушивается). Стой! Кто идёт?!

БОРИСОВ. Свои, сержант, свои.

Подходит вторая поисковая группа Борисов и Касперюнас.

БОРИСОВ. Есть новости?

МАТВИЕНКО. Как сквозь землю провалились.

КАСПЕРЮНАС. Может, и правда в кяриз провалились.

БОРИСОВ. Или затащили.

МАТВИЕНКО. Вихрова затащишь!

БОРИСОВ. В кяризах такая система подземных ходов, что ни дымом не выкуришь, ни автоматом. В кишлаке все колодцы бульдозером завалены, — не разгребешь.

ВАСЕНКО. Не все завалили. Афганка с гэбэшниками нашла свободный проход.

КАСПЕРЮНАС. Может, остановились у арыка, а потом заблудились?

МАТВИЕНКО. Не хрена было отставать, не город. Эх, была бы собака!

БОРИСОВ. Обойдем еще раз и встретимся на базе. Парни, может, ждут помощи, а мы языки чешем. Пошли!

З а т е м н е н и е

В тайном помещении душманов американские корреспонденты не оставляют надежды сделать задуманный репортаж с участием пленных советских солдат.

ХАДСОН. Сами выбрали свой конец. Мы собираем аппаратуру. (Передает Грину микрофон, тот сматывает кабель, Хадсон подталкивает ногой кофр от аппаратуры). Собирай, уходим.

МАСЛОВ. Постойте, я скажу, что вы хотите,

ВИХРОВ. Гад, паршивый! Подонок! Не понимаешь, чего они задумали! Так и так, хана нам, имей мужество остаться человеком.

ХАДСОН. Откровенный разговор считаешь предательством? (Аббас-хану по-английски). Коммунистов каких-то упертых привел. Забирай.

Аббас-хан открывает дверь, входят два охранника.

МАСЛОВ. Включайте аппаратуру, я готов. (С улицы слышны отдаленные выстрелы).

ХАДСОН. (командует Грину включить аппаратуру). Ваш комсомольский писатель говорил: жизнь дается один раз. Тебе, Вихров, гожусь в отцы, и послушай меня, — неразумно ведешь себя. Товарищ понял это.

(Грин включил софиты, передает Хадсону микрофон. Закрутились кассеты на магнитофоне).

МАСЛОВ. Многие солдаты и офицеры потребляют наркоту. Без нее не выжить. Офицеры достают водку и виски, солдаты — травку.

ХАДСОН. Подожди, куда заспешил, я еще микрофон не дал. (Подносит микрофон). Повтори, что говорил.

МАСЛОВ. Без травки здесь не выжить. Офицеры хлещут водку и виски, а пацаны достают травку. Не расслабляться — с ума сойдешь от страха и тоски.

ХАДСОН. Солдаты переходят к моджахедам, принимают Ислам?

МАСЛОВ. Сарбазы. Солдаты Наджибулы. Получат оружие, — и в горы, к своим.

ХАДСОН. Я про русских спрашиваю. Переходят на сторону освободительной армии? Понимают несправедливость своей миссии?

МАСЛОВ. В нашей части, я слышал, один узбек или таджик сбежал, больше не было случаев.

ВИХРОВ. (Громко). Падла ты! Что несешь, как попугай.

МАСЛОВ. Прости, Слава, я еще не жил и скажу, что он хочет.

ХАДСОН. О'кей! Только с улыбочкой, пожалуйста. Что за лицо, испуганное?

МАСЛОВ. Чтобы русские сбегали, не слышал.

Вихров, выбрав момент, кошкой кидается к магнитофону и хватает катушку с пленкой, разматывает ее, рвет на куски. Хадсон, бросив микрофон, старается отнять кассету с пленкой, на помощь бросается Грин. Повалив парня, они вырывают у него пленку, он не выпускает ее из рук. Когда Грину удается отобрать кассету, в руках оказывается моток спутанной пленки. На шум вбегают охранники, Хадсон делает знак не трогать Вихрова.

ГРИН. Всё! (Выключает софиты, начинает складывать аппаратуру).

ХАДСОН. Глупый, ты, Слава.

ВИХРОВ. (Приходит в себя после побоев). Сволочи! Не будет у вас его трусливой лжи!

МАСЛОВ. Мистер корреспондент, не оставляйте меня!

Охранники берут аппаратуру, Хадсон и Грин, не обращая внимания на мольбы Маслова, выходят. Маслов кидается за ними, но третий охранник отталкивает его и запирает дверь. Маслов и Вихров остаются в полумраке.

МАСЛОВ. (в истерике бросается на Вихрова). Что наделал! Козел, вонючий! Вывели отсюда, сказали бы, что нас пытали! Говорили под пытками.

Исступленно бьет кулаками лежащего Вихрова, плачет, падает рядом. Какое-то время они молча лежат, на улице близко слышны выстрелы. Раздаётся топот ног, скрипит дверь, парни поднимаются, на пороге душман с автоматом. Он дает по парням длинную автоматную очередь.

З а т е м н е н и е

Ночь. Тот же дворик, где расположился отряд Максимова. Горит небольшой костер, несколько солдат у костра поют негромко под гитару Новикова. Сержант Медведев пишет письмо. Звучит песня

Я тоскую по родной по земле

По ее рассветам и закатам.

На афганской выжженной земле

Спят тревожно русские солдаты.