Афганец

На семейном совете было принято окончательное решение, и Ассадулу направили в КГБ к главному агенту шуравийской разведки Наджибу Тотахел. Когда Ассад приехал в Кабул, он увидел, что КГБ - это бетонный фундамент, на который дядя кладет строительный раствор и красные кирпичи. Но родственник Ассада не растерялся и объяснил, что это будет здание шуравийской безопасности в столице Афганистана, и он, Наджиб, возводя стены этой самой безопасности, является ценным сотрудником этого самого шуравийного КГБ. Как вскоре выяснилось, всё, что говорил дядя, было чистой правдой, и обещания насчет отправки в Похеренный Шурави тоже не были пустыми словами.

Уже через неделю Ассада отправили на Подфак, (Ассаду послышался ПидFuck, или что-то в этом духе), прямо в шуравийную СССРу. Что было дальше, Ассад плохо помнит, ибо, по собственным словам, все последующие пять лет был беспробудно пьян.

Пьянка началась непосредственно после знакомства с русскими студентами. Одновременно началось и изучение русского языка. Уже после третьего стакана Ассад научился материться, в результате чего, уже к вечеру мог вполне сносно объясняться с окружающими. Когда Ассад получил диплом, выяснилось, что он радиоинженер, хотя все эти годы считал, что изучает Марксизм-Ленинизм в практическом применении к интернациональной дружбе между народами. Ассад был хороший ученик, и в ходе всего обучения проявлял активный интернационализм по отношению к русским представительницам прекрасного пола, хотя по утрам, правда, обычно не мог вспомнить имени очередной интернационалистки, и что она делает в его постели.

Но после вручения диплома, советские власти заявили афганскому выпускнику, что интернационализм, конечно, интернационализмом, но надо и совесть иметь, и пора бы ему уже возвращаться на родину, чтобы там на практике применить радиоинженерные принципы Марксистко-Ленинской технологии.

Афганистан радостно встретил своего, похеренного шуравимами, сына, и Ассаду было заявлено, что он, как инженер радиомарксизма, с армейской рацией за плечами, должен послужить на благо отечества.

Но в Афганистане всё делается исключительно через родственные связи. И умирают там, конечно, тоже только по блату. Двоюродный дядя Ассада, Наджиб, уже стал начальником стройки, так как смог доказать, что вопрос строительства здания КГБ для него равносилен вопросу построения коммунизма во всём мире. Естественно, что такому важному человеку, как главный строитель КГБэшного коммунизма, было не обойтись без радиста, который передавал бы в Москву шифровки о расходе строительных материалов.

Когда Ассад попал под начало Наджиба, он с удивлением обнаружил, что у того не только нет рации, но и самих строительных материалов. Высота стены будущего здания КГБ не позволяла верить, что прошло уже пять лет с тех пор, как двоюродный дядя Ассада, еще будучи каменщиком, клал на неё свои красные кирпичи. Потом, видимо, он на неё положил болт. Рабочих на строительной площадке не было, и казалось, что они просто вышли на длительный обеденный перерыв, который не заканчивается никогда. Наджиб в ответ на удивление родственника сказал, что строительство коммунизма - это очень сложный и длительный процесс, нуждающийся в особом диалектическом подходе. Диалектический же подход заключается в отстаивании левых взглядов, с тем чтобы всё разворачивать налево. Будучи идейно грамотным работником, Наджиб за эти годы успел возвести себе два особняка из красных кирпичей, и, если бы в первый из них не попала советская бомба, а в другой душманский снаряд, он, по собственному признанию, давно бы уже построил коммунизм в отдельно взятой семье.

Ассад около года самоотверженно помогал своему двоюродному дяде и его соратникам в проведении коммунистического обеденного перерыва, и, по собственному признанию, за это время съел больше плова, чем за всю свою предыдущую жизнь. Но в один прекрасный день, зайдя в кабинет своего родственника, он увидел Наджиба, сидящего с вытянувшимся лицом. Перед ним лежала советская медаль и указ о награждении следующего содержания: «За проявленные мужество и героизм в деле твердого претворения в жизнь линии Коммунистической партии Советского Союза, а также за неуклонное следование принципам Марксистоко-Ленинской идеологии, наградить Наджибулу Тотахела медалью "За храбрость" посмертно». На следующий день Наджиб пропал, и никто его больше не видел.