Афганец

  Владимир Раугул

Афганец

Глава первая: Солнечное детство

Из своего солнечного детства Ассаду больше всего запомнилось солнце. Но не столько солнце, которое в Афганистане светит всегда, а то, что белая борода отца солнце это закрывала, и под ней можно было скрыться от палящих лучей не хуже, чем в тени фруктовых деревьев. Представляясь всем, Ассад говорил, что он афганец, и зовут его Ассаудула Самим Ибн Абдулсатар Тотахел. Хотя потом выяснилось, что афганцев как таковых вообще не бывает, а есть пуштуны, таджики, узбеки и прочие национальности, каждая из которых считала себя самой исключительно афганской. Но в детстве своем Ассад никогда не задумывался над такими вопросами, да и понять их он всё равно бы не смог, так как отец его был пуштун, а мать таджичка. Потому Ассад, наивно, считал себя просто афганцем.

Огромный отцовский дом занимал площадь, не поддающуюся математическо-геометрическому исчислению, так как тут нужно было уметь считать не только на уровне арифметики, но и напрягаться чрезвычайно. Естественно, что всем было не до этого. Единственное, что было достоверно известно, это что в доме было ни то тридцать, ни то шестьдесят, ни то восемьдесят комнат. Сколько точно, никто сосчитать так и не смог, так как после двадцати непременно сбивались со счета, а пройти все комнаты за один раз вообще никому не удавалось.

Большую часть комнат занимал отец. Комнат десять использовалось для молитвы, комнат пять - для перебирания четок и благочестивых раздумий, и еще комнат десять использовалось для деловых нужд. Когда отец занимался делами или просто перебирал четки, погруженный в свои мысли, всем детям строго-настрого запрещалось шуметь, говорить, бегать и даже глубоко дышать. Детей, в такие часы, обычно выводили подальше в сад под непременным надзором прислуги, чтобы дети не заблудились. И было чего опасаться. Сад, занимавший площадь чуть меньше территории самого Афганистана, служил излюбленным местом для прогулок. Туда обычно выводили гостей перед обедом. Так всем и говорили: "Попрошу всех в сад! Все в сад, уважаемые!" В саду всем предлагали часика два поугощаться фруктами и ягодами, в результате чего, дойдя до обеденного стола, гости уже были просто не в состоянии есть все те мясные деликатесы, которые предлагал им хлебосольный хозяин. Основным любимым деликатесом были яйца барана, что сильно сокращало приплод этого скота по причине того, что хозяин просто не считал нужным резать целого барана ради такой мелочи. Однако он слишком любил это блюдо, что вскоре привело к полному отсутствию самцов-производителей (во всяком случае, среди баранов).

И вот как-то один из гостей, либо по тому, что слишком пожалел оскопляемых баранов, либо потому, что слишком любил фрукты, либо потому, что был слишком стар (что скорее всего), чрезмерно увлекся виноградом в фруктовом саду. Он, что называется, оторвался от коллектива, попал куда-то в глубь сада, окончательно там заблудился, и в течение трех дней не мог выйти обратно к дому. Хозяину, в конечном итоге, пришлось снаряжать поисковую партию из сорока человек с факелами, барабанами, и собаками. Когда поисковая партия, дико улюлюкая и сотрясая воздух барабанным грохотом и собачьим лаем, пошла по саду, все соседи решили, что к почтенному Абдулсатару (так звали уважаемого хозяина) в сад залез тигр, и он его выкуривает. Бедный же заблудившийся гость, жутко перепугавшись подобной облавы и решив, что пришел его смертный час, в ужасе забрался на абрикосовое дерево, откуда и упал прямо на одну из поисковых собак. Собака была жутко не довольна и облаяла старика последними собачьими выражениями. То ли от падения на собаку, то ли от того, что за эти три дня он съел больше немытых фруктов, чем за всю свою предыдущую жизнь, не известно, у бедного гостя случился жуткий понос. Вони и сраму потом было еще надолго, а потому с тех пор, во избежание подобных неприятностей, все гуляющие в саду находились под надзором, и не допускалось, чтобы они удалялись от дома более чем на километр.