Афган: разведка ВДВ в действии. Мы были первыми

Темный цвет горушки притягивал взгляд. Она не нравилась мне, раздражала и командира поста – Александр говорил мне не раз, что с ее вершины ведут наблюдение «духи». Беспокойство взводного можно понять: застава как на ладони, а четыре километра до горной гряды с отдельной вершиной – хорошее расстояние, чтобы не попасть под обстрел, но быть под наблюдением «духов». Темную вершину я отнес к ориентиру, присвоив ей мрачное имя – Черная гора. Надо сказать, что оно прилепилось к ней на все время пребывания советских войск в Афганистане.

Обменявшись паролем, мы зашли в расположение зарывшегося в землю и камни парашютно-десантного взвода. Ребята устроились крепко: тепло и уютно от пылающей жаром печи, они еще спали перед выходом на ночь, но скоро подъем. Десантники заступят на боевое дежурство и будут до утра всматриваться в темную холодную ночь, ловить звуки, свет фонарей, костров, возможно, дыханье крадущихся «духов».

Запах керосина, тепло от печки расслабили разведчиков. Вытянув ноги вперед, они присели у стенки чуть отдохнуть. Скоро их склонит ко сну, а мы с командиром охранения порешаем ряд взаимных вопросов.

– Привет, Саш, – жму руку старшему лейтенанту, вышедшему встретить разведку.

– Привет, Валерик. Что нового на большой земле?

– Все забытое старое, – в тон отвечаю ему. – Сам-то как?

– Нормально, курим потихоньку. Что-то долго не был у нас.

– А… ходил за Паймунар.

– И что? Там спокойней?

– Безопасней, Саша. Как твои-то «духи»? И моя «черная леди»?

– «Душки-то» шевелятся, огоньками обмениваются, – вздохнул Александр, – в горах у них кое-что наблюдается, а вот кишлаки скрывает твоя несравненная леди – Черная гора. Раздражает она меня, Валер.

– Иду вот к ней на свидание – примет, не примет – не знаю, а твое неудовольствие передам обязательно. Пока снежок с ветерком, морозец – махну через долину, а утречком вернусь. Не возражаешь?

– Да ради Аллаха.

Черная гора – отличное место для наблюдения, я вполне допускаю, что «духи» оборудовали на ней наблюдательный пост, может, посты. С ее вершины в бинокль виден весь аэродром, северная и восточная часть военного городка и все подходы к кишлачной зоне Дехсабзи-Хаз, раскинувшейся на многие километры. По траншее вышли к командному пункту, где с командиром боевого охранения обсудим кое-какие вопросы взаимодействия, обмена информацией.

– Осторожней – ступеньки, – Александр откинул полог промерзшей палатки.

– У тебя еще до Черной горы голову сломишь.

– Нормально, привыкнешь. Проходи, – хмыкнул хозяин.

Взглядом скользнул по обжитому блиндажу, обложенному вокруг камнями. Легкий шум керосиновой «капельницы» создавал уют, тепло и покой, запитанная от аккумулятора лампочка освещала рабочее место командира и висевшую на стенке карту с нанесенной на ней обстановкой в зоне ответственности дивизии. У стены стояла аккуратно заправленная одеялом кровать, над ней – автомат с примкнутым магазином. Вполне прилично, подумалось мне. Мы же, разведчики, жили в палатках с «Паларисом», дающим черную копоть и постоянную опасность возгорания. Здесь же чувствовалось основательность Александра не только как командира, но и хозяина, который занимается бытом подразделения, благоустройством армейского порядка.

– Противника-то у тебя маловато, Сань, а дивизии нужны результаты, – кивнул я на карту, присаживаясь к печке.

– Что видим – фиксируем, а других источников нет.

– Маловато, Сань, маловато, думай о добывании информации не только наблюдением, но и другими способами.

– Задействуем приборы ночного видения, фиксируем движение транспорта, людей, вьючных животных…

– Это все так, Сань, но «духи», мне думается, проявят себя только тогда, когда найдут слабое звено в твоей обороне, и удар нанесут там, где, по их мнению, будет успех. Вот и получается, что ты для них – самый удобный успех. Извини за каламбур, но ударить по тебе и уйти безнаказанно весьма привлекательно, – хлопнул я по плечу Александра.

– Да, понятно, Валера. Я в отрыве от главных сил, оказать мне быструю помощь в случае нападения вряд ли возможно. Даже если «броня» стоит в лагере в готовности № 1, подход ее возможен минут через 40, не менее.

– …а пока ты разберешься с обстановкой, доложишь в дивизию, пока там поймут, что ты от них хочешь, пока поставят задачу на оказание помощи, пока эта помощь подоспеет и разберется на месте… по тебе и твоему взводу будут играть фанфары, но, заметь, не победные марши, – подхватываю мысль командира десантников.

– Похоже, что так, – задумался Александр.

– Покажи свои «огоньки», время их появления, характер сигналов. Какие у тебя соображения? – устраиваюсь за столом командира.

– Черт их поймет, Валер, стройной системы нет ни по времени, ни по характеру. В горах фиксирую отблески света, прямого огня не видно, он скрыт рельефом. Ночью в прицел хорошо наблюдается зарево открытого пламени: колеблется. Через 10–15 минут исчезает. За ночь зажигают два-три раза. Кому они предназначены? Черт его знает!

– Постой, – вскочил я, – а может в звездную ночь преобразователь прицела дает фон, похожий на источник огня?