Афера Помпы

Но это были наши маленькие привычные проблемы. Как-то народ притерся и вполне славно жил, мои люди работали с удовольствием, даже измотавшийся за неделю Септимий не роптал и продолжал улыбаться! Вот уж неистребимый оптимизм.

Я не кривил душой и честно признавал, что моей заслуги в этом нет.

К тому времени как вернулся Лолий, выставка уже готова была к открытию. Объезд мой помощник закончил на неделю раньше, но я не стал укорять его за поспешность. Он сам желал присутствовать во время открытия. Правильно, для карьеры это будет мудрым поступком. Возможно, ему удастся завести знакомство с местной знатью, как и мне удалось когда-то.

В свое время часть правящей элиты эльфов пыталась интриговать против меня, используя моих помощников против меня же. Марионеточный глава Гильдии для них был выгоднее сумасброда вроде меня. Но, как очевидно, ничего у них не вышло. Мои люди были преданы только мне и Императору, чьим олицетворением я был в Гильдии Королевства.

Слухи о том, что я собираюсь уйти на покой, ходили давно, но как большинство подмечало — у меня просто не было приемника. Теперь был Лолий, и все видели, что на него я переложил множество своих обязанностей. Будет ли он моим приемником, это вопрос времени и моего желания.

Открытие выставки я честно проспал, и Лолий вынужден был проявить личную инициативу, чтобы собравшиеся гости не почувствовали подвоха. Как мне сообщил Септимий, он справился. Гости с виду были довольны, как я отметил позднее. И почему им быть недовольными? Дармовая выпивка, хорошее общество и предметы седой старины, ах, какая атмосфера…

Я появился ближе к обеду и тут же окунулся в водоворот светской болтовни. Торги были назначены на послеобеденное время, нанятые слуги как раз разносили угощения и выпивку. Выпивка, как я заметил днем ранее, должна была "разжечь в сердцах гостей пламя жадности!". С каждой минутой, с каждым лишним бокалом вина разговоры становились все громче, а слова бессвязнее. В пойло было подмешано стимулирующее лекарство, и я не боялся, что гости заснут во время торгов.

Лишь представители местного эльфийского клана магов, наши прямые конкуренты не притронулись к выпивке. Этих ребят так не обманешь, в свое время я потратил уйму сил и средств, стараясь ослабить власть этих снобов чернокожих. И не безуспешно, смею заметить. Мой хитрый план они не спешили крушить и откровенно забавлялись, видя, как "эти бездарные имперские маги" заставили танцевать под свою дудочку всех присутствующих. Я знал, что конкуренция эльфийских кланов настолько сильна, что они и пальцем не пошевелят друг ради друга.

Сама выставка представляла интерес больше для археолога, коим был Септимий, чем для собравшихся бездельников. Но возможность утащить в свою нору несколько раритетов была очень соблазнительной. Гости ждали с нетерпением того момента, когда их проведут за огороженное ширмой помещение, где и будет проведен торг. А до тех пор они налегали на бесплатные угощения и изрекали великомудрые словославия, глядя на очередной стул или стол.

Меня эти пустые речи не могли обмануть, я видел нетерпение гостей. Буквально ощущал его, столь сильно было это желание. И время торга было назначено не случайно, накал алчности должен достигнуть апогея!

Часть же гостей, совсем крохотная часть, проявляла больше научный и культурный интерес к собранным предметам. Септимий крутился среди этих господ и вел непринужденную беседу. О тяжелейшей неделе без сна и отдыха говорили лишь темные круги под его глазами, зато голос был полон внутренней энергии, нескрываемой силы. Вокруг Септимия собралась группка любознательных гостей, и он провел им бесплатную экскурсию. Мне пришлось поработать даже эдаким экспонатом, Септимий и о моей скромной роли не забыл упомянуть.

Пару минут я послушал рассказы Септимия, он знал, о чем говорил. Каждый невзрачный предмет мебели, будь то стул или кресло, баночка из-под косметики, флакончик духов, черепки амфоры или обрывок ткани окрашивался его словами, приобретая некий запредельный дух старины.

Гости ахали и не могли скрыть своего восхищения. Статуи были особо интересными экспонатами, я долго думал, следует ли их продавать. Лолий уговорил меня избавиться от самых невзрачных на вид экземплярах. Мне тяжело было расставаться с этими порхающими амурчиками, соблазнительными наядами и танцующими сатирами. Мое сердце согревало осознание того, что древние статуи богини плодородия будут украшать теперь столичные музеи и никогда не станут собственностью безвкусных богачей.

Среди гостей сновали мои служащие, они прекрасно знали свои роли и вели непринужденную беседу, подогревая интерес. У меня работали самые смекалистые служащие, которым в рот палец не клади!