Адвокат чародейки

– Нам не надо секундантов, нам никого не надо! Так ведь, Сережа?! Нас сама судьба разведет! Пуля накажет виновного и восстановит справедливость. Смерть же положит конец мучениям совести! Выбирай!

Сергей, не глядя, схватил пистолет, и они выскочили из дома. Как угорелые они пробежали по лесу около версты. Ни коряги, ни ветви деревьев, ни кусты – ничто не остановило юных безумцев. Оказавшись на отдаленной полянке, они быстро разошлись по разные ее стороны. Их разделяло шагов тридцать. Оба неплохо стреляли, и каждый в этот миг понимал, что через мгновение неминуемо свершится убийство. Некоторое время они стояли молча, тяжело дыша и глядя друг на друга. Вокруг них нежилась в утренней росе просыпавшаяся природа, пахло свежей зеленью и цветами… В кустах заливался дрозд… Сколько лет детской дружбы, совместные шалости, прогулки, поездки, задушевные беседы! Все исчезло. Перед внутренним взором юношей стояла она – Розалия.

– По счету «три», – громко и отчетливо произнес Анатоль.

Но на этом воинственный дух его иссяк. Когда он поднял пистолет, его рука предательски задрожала. Сережа, белый, но почти спокойный, тоже поднял руку. Что ж, Розалия умирает, так и ему жить незачем! Только очень маменьку жалко, до слез… Нет, нельзя позволить пролиться этим слезам слабости. Он не трус!

Грянул выстрел. Сильный жар охватил его руку и бок. Толчок – и ужасная боль. Сергей охнул и упал замертво в зеленую траву, в холодную утреннюю росу.

Дрозд испуганно смолк, а когда рассеялся дым и все стихло, снова завел свою веселую трель. Птичка Божия не знает ни заботы, ни труда!

Александра Матвеевна неподвижно сидела у постели ненавистной гувернантки. Именно – ненавистной! Она поймала себя на мысли, что с нынешнего утра ее чувства к несчастной девушке совершенно переменились. И куда подевался либерализм ее взглядов, широта ее представлений о жизненных устоях, которыми она так гордилась? Против своей воли она становилась второй Полиной Карповой, косной ханжой. Боже милостивый, только подумать – Сережа, ее Сережа, ее краса и гордость, единственная ее надежда, отчаянно влюблен в эту интриганку, ничтожную гувернантку, хищницу, охотницу до выгодных женихов! И какова же она! Нацелилась сразу и на молодого Боровицкого, и на ее сыночка! Ох, как была права кузина, над которой она недавно насмехалась, и как слепа и глупа была она сама, Александра! Прочь пустые разговоры о равенстве, справедливости, женских правах и подобной чепухе! Пусть это относится к кому угодно, но только не касается ее семьи. Сереженька должен стать блестящим адвокатом, состоятельным человеком и жениться на самой достойной невесте! И уж никак не на безродной гувернантке!

Желтовская удрученно вздохнула и подняла голову. Розалия, не мигая, смотрела ей прямо в лицо. Вероятно, на нем отразились все мысли Желтовской. Александра Матвеевна вздрогнула от неожиданности и попыталась изобразить радость оттого, что больная очнулась.

– Слава Богу! А мы уж отчаялись, думали, что вы покинули нас навеки!

Она поспешила поправить ее сползшее одеяло.

– Что со мной было? – слабым голосом спросила гувернантка.

– Нечто странное, наподобие припадка. Вы были совершенно без сознания! И почти не дышали. Позвали доктора, но и он не сумел поставить диагноза.

– Ужасно! – с тихим отчаянием произнесла Розалия. – Такое уже бывало со мной несколько раз. Как страшно, словно меня покидает душа: мне кажется, что я улетаю и не могу вернуться в свое тело!

Александра Матвеевна с недоверием выслушала девушку и перекрестилась.

– Теперь уже все прошло, все позади. Принести вам крепкого чаю? – Желтовская искала повод поскорее покинуть больную и поднялась со стула.

– А где Сережа?

Александра Матвеевна нахмурилась:

– Я не знаю. Только горничная сказала мне, что он с утра уже умчался к Боровицким.

– Вот как?.. А это что там, в углу? – Розалия указала на коробку, привезенную человеком Боровицких.

Желтовская нехотя передала девушке письмо от Полины Карповы. Розалия прочитала – и осталась совершенно спокойной, к удивлению Александры Матвеевны, ожидавшей новых слез обиды.

– Что ж, это уже ничего не значит. Ровным счетом ничего, – бесцветным голосом сказала Розалия.

– Розалия Марковна, дорогая, простите меня за вопрос, но что, однако, произошло меж вами и Анатолем, и при чем тут мой сын? – решилась наконец спросить Желтовская, полагая, что теперь, после того как она старательно ухаживала за девушкой, она имеет право узнать правду. Тем более что это касается Сергея.

– Я понимаю, что стоит за вашим вопросом. Не тревожьтесь, я не причиню вам беспокойства или неудобств. – Розалия слабо улыбнулась, но улыбка эта получилась вымученной. Александре Матвеевне стало совсем стыдно, что именно теперь она принялась допрашивать несчастную, когда девушка только-только вырвалась из тьмы небытия. Остатки человеколюбия и материнская любовь сошлись в ее душе в жестоком противоборстве.