Адвентюра наемника

Хуже некуда, если в армии заканчивается порядок. Но «доброе» слово, в сопровождении доброй затрещины, творит чудеса. Примерно через неделю часовые перестали спать на постах и преисполнились ко мне уважения. И любопытно, что ни один из наказанных — даже с золотым поясом — не грозил мне дуэлью, или какими-то карами, понимая, что сам неправ, а делать всеобщим достоянием полученную оплеуху никто не рискнул. Да и люди здесь подобрались военные, сознававшие, что в походе нужна дисциплина, а панцири следует таскать на себе всегда, особенно, если ты охраняешь ценный груз. Им тоже казалось странным, что капитан не понимает простых вещей.

Бынтекс, каким-то образом вызнал о моих методах воспитания и, разумеется, не замедлил нажаловаться главе нашей миссии, а тот, на очередной ночевке вызвал меня к себе.

В комнатушке постоялого двора, откуда выгнали хозяина, меня ожидали фон Скилур и рыцарь Бынтекс. К моему неудовольствию, рядом с магом стояла бутылка.

— Приветствую вас, господин барон, — поздоровался я с Габриэлем и, вежливо поклонившись капитану жандармов, спросил: — Чему обязан?

— Граф, наш капитан обижен на вас, — сообщил придворный маг, наливая себе вина. Наткнувшись на мой взгляд, смущенно сказал: — Артакс, здесь очень слабенькое вино.

Капитан жандармов не понял, почему родственник герцога оправдывается перед каким-то выскочкой, а мы с Габриэлем лишь усмехнулись, вспоминая, как пьяный маг хулиганил на моей родине. Ладно, стану надеяться, что фон Скилур не сразу примется швыряться файерболами, а если и станет, то меня здесь не будет.

— Если капитан недоволен, то пусть сообщит, чем именно недоволен, — хмыкнул я, переводя взгляд на фон Бынтекса. — И пусть он скажет мне прямо в глаза.

— Артакс, — начал рыцарь, но я его перебил:

— Граф Артакс, с вашего позволения. Или вы оспорите титул, пожалованный нашим сюзереном?

Если бы я общался с кем-то другим, пропустил бы мимо ушей потерю титула в обращении, но мне уже порядком поднадоел спесивый Бынтекс.

Было хорошо слышно, как рыцарь скрипит зубами, но он был вынужден сказать:

— Граф Артакс, кто разрешил вам вмешиваться в командование отрядом?

— Его Высочество герцог, — ответил я, посмотрев в глаза начальника конвоя. Переведя взгляд на главу посольства, уточнил: — Его Высочество соизволил назначить меня телохранителем принцессы. Но чтобы доставить принцессу в Силинг — не то что в целости и сохранности, а вообще доставить, необходимо сохранить и наших людей, и наш обоз. Господин барон, вы согласны?

— Безусловно, — кивнул барон фон Скилур.

— А господин рыцарь забывает о своих обязанностях. Посему — мне приходится проверять караулы и вразумлять нерадивую стражу.

— Граф Артакс прав, — сказал Габриэль, приняв мою сторону. — Наша миссия зависит и от сохранности людей, и от сохранности обоза.

— Я с этим не спорю, — опять заскрежетал зубами рыцарь. — Возможно, я выполняю свои обязанности не так хорошо, как это следует делать, небрежно, и по возвращению в Силинг, вы можете доложить о том Его Высочеству. Я с гордостью приму наказание от герцога. Но я решительно требую, чтобы новоиспеченный граф не лез не в свое дело…

Сделав знак придворному магу, чтобы тот помолчал, я повернулся к рыцарю:

— Господин фон Бынтекс, вы хотите потешить собственную гордыню, или выполнить приказ Его Высочества? Вы желаете в один прекрасный день получить нападение на беззащитный конвой? Если вы ленитесь проверить караулы, а ваша гордость не позволяет принять мою помощь, то попросите барона фон Силинга, чтобы тот освободил вас от обязанностей капитана. Барон, у вас есть подобные полномочия?

Вопрос риторический, как сказал бы мой профессор Тотьмянини. Барон, представляющий Августейшую особу, имеет здесь те же права, что и сам герцог. Разве что, на плаху не может отправить, да и то, по ситуации. Но казус в том, что принять отставку начальника охраны глава посольства имеет право, но не сместить, и фон Бынтекс об этом прекрасно знает.

— На должность капитана меня назначил Его Высочество, — усмехнулся рыцарь. — И только он имеет право меня смещать. Я не считаю нужным проверять часовых, потому что они дворяне, а проверять их службу означает нанести оскорбление их чести. И я считаю, что вы, хотя и пожалованы титулом, просто-напросто трусите. Нам здесь боятся нечего. И впредь, кем бы вы не являлись, я запрещаю вам вмешиваться в мои обязанности.

Прошли те времена, когда меня можно было оскорбить, обвинив в трусости. Но правая рука зачесалась, захотелось попросту, по-деревенски, а не по благородному, вбить в глотку рыцаря и его спесь, и его зубы. Но это, увы, мало что даст. Рыцарь непременно схватится за меч, а мне придется его убить, а мы еще только четверть пути одолели. Бынтекс, как-никак, капитан жандармов и народ может обидеться. Ладно, убью его потом, позже.

Придворный маг задумался. Ситуация непростая. И я прав, что радею за дело, и начальник охраны. Подумав, представитель государя изрек: