Адриано

— Я был немного занят, выведывая у него информацию, — огрызается Адриано.

Никколо снова поворачивается к моему отцу.

— Вчера вечером была убита вся семья Агрелла — Доминик, Кармин и Батиста. Также были убиты все их саро. Вся организация была уничтожена в течение нескольких часов.

У отца открывается рот.

— Значит… он существует…

— Кто?

— Меццасальма, — шепчет отец.

Меццасальма является не обычной фамилией. Не только потому, что она довольно редкая, но и из-за того, что она буквально означает:

Полутруп.

— Кто он? — спрашивает Дарио у моего отца.

— Когда я спросил Серджио, почему так много полицейских переводится из других городов, он сильно испугался. Обычно Серджио был самоуверенным ублюдком, но тут он выглядел так, словно только что увидел привидение. Он сказал мне, чтобы я не лез не в свое дело, если не хочу получить пулю в затылок. Я вышел в соседнюю комнату, собираясь уйти, когда услышал, что он разговаривает с одним из своих головорезов. Мне стало любопытно, и я прислушался. Я услышал, как он сказал: «Меццасальма будет здесь через неделю». Второй парень выругался. А потом Серджио сказал: «Дону Агрелла лучше знать — никогда не приглашай вампира в свой дом».

— Я услышал шаги, приближающиеся ко мне, и поспешил уйти.

— Из того, что сказал Серджио, я могу только предположить, что за смертью Агрелла стоит Меццасальма.

Адриано начинает говорить.

— Перед тем как я его застрелил, этот парень, Серджио, говорил всякую странную чушь. Например, что я не могу уберечь его от дьявола, и что он убьет Серджио, если тот заговорит.

— Это был Меццасальма, — говорит мой отец.

Никколо хмурится.

— Я не понимаю. Ты подслушал что-то об этом человеке, Меццасальма, но это не объясняет, почему ты скрывался.

Мой отец выглядит пристыженным.

— Агрелла держали меня под своим контролем… У меня проблемы с азартными играми. Я испытывал стресс… шел выпить… и следующее, что я помнил, — это то, что делаю ставки в блэкджек. В конце концов, я проигрывал… и тогда я просил в долг.

— И Агрелла давали тебе в долг, — сочувственно говорит Никколо.

— Да. Я никогда не хотел быть частью их организации… но всегда был должен им деньги. И единственный способ расплатиться — делать все, что они хотят. В общем… пару недель назад я сорвался. Напился и проиграл еще шесть тысяч. Я был в ужасе… потому что знал, что никогда не выйду из-под их влияния… И тогда Серджио сказал мне, что если я сделаю последнюю работу, то мы будем в расчете.

— Ничего себе, — говорит Никколо, явно потрясенный.

— Да, — говорит мой отец с печальной улыбкой. — Это очевидно было тревожным сигналом. Серджио дал мне портфель, полный запечатанных конвертов, и список имен — пятнадцать полицейских, которые сотрудничали с мафией. Я должен был передать конверт каждому полицейскому и сказать ему: «Спусти его в пятницу вечером».

Никто из нас не упускает из виду, что в пятницу вечером в отеле произошла бойня.

— Я должен был раздать конверты до полудня пятницы… в том порядке, в каком они были указаны в списке… и должен был ждать, пока они проверят свой конверт, и не уходить, пока мне не разрешат мне уйти. Если я все это сделаю, Агрелла спишут мой долг. Кстати, это было уже после того, как я подслушал разговор Серджио о Меццасальма. Опасаясь, что попаду в какую-то ловушку, я вскрыл конверт для последнего полицейского в списке. Внутри я обнаружил десять тысяч евро и клочок бумаги с надписью: «Позаботься о посыльном». —Мой отец поморщился. — Я очень сомневался, что это означает — дай ему чаевые.

Я вздрагиваю — особенно учитывая мою собственную историю, когда Агрелла наняли меня для выполнения самоубийственной работы.

— Что ты сделал? — спрашивает Никколо.

— Я не мог отдать конверты копам — это был бы смертный приговор. Но и не мог оставить деньги себе. Это означало бы более медленную и мучительную смерть.

— Поэтому я спрятал портфель в шкафчике в местном спортзале и воспользовался имеющимся у меня кодовым замком.

— В пятницу утром я написал Серджио, что не смог доставить посылки, но все они находятся в спортзале. Я назвал ему номер шкафчика и комбинацию. Он тут же начал мне перезванивать, но я отключил телефон. — Папа скорбно смотрит на меня. — Наверное, тогда он и втянул тебя в эту историю.

Я все еще не говорила отцу о том, что согласилась поработать в качестве эскорта. Мне кажется, что сейчас не самый подходящий момент, поэтому я просто улыбаюсь и сжимаю его руку.

— Любопытно, — спрашивает Адриано, — как звали последнего полицейского в списке — того, кто должен был «позаботиться» о тебе?

— Парень по фамилии Моретти.

— Значит, ты поступил правильно. Это тот мудак, который пытался убить меня сегодня ночью.

Мой отец смотрит на Адриано.

— Серьезно?

— Да. Ты уклонился от пули — в буквальном смысле.

Рука отца дрожит, когда он делает еще один глоток спиртного.

— Думаю, на сегодня вопросов к синьору Леттьери достаточно, — объявляет Алессандра. — Это были трудные дни.

Никколо хмурится.

— Но…

— Дарио? — с улыбкой говорит Алессандра.

Дарио ухмыляется.

— Мы можем вернуться к этому завтра.