Адриан ГОЛДСУОРТИ

Рассматривая данную тему, мы имеем ряд значительных преимуществ по сравнению с Гиббоном. Собиратели древностей уже предприняли некоторые усилия, чтобы собрать и каталогизировать письменные источники, дошедшие до нас от Древнего мира, и описать то, что сохранилось от древних поселений и городов. Однако систематические археологические раскопки стали проводиться лишь с начала XIX века, и технологии сбора и интерпретации данных с тех пор стали куда более совершенными. Постоянно обнаруживаются новые остатки поселений, а относительно тех, что уже известны, делаются новые выводы, что прибавляет дополнительные сведения к банку информации относительно того или иного района и исторического периода. Из этого следует, что современная тенденция состоит в уменьшении площади раскопок и одновременном увеличении их тщательности. Учитывая, что многие римские общины занимали обширные территории, в наше время полностью раскопанное поселение — большая редкость. Равным образом, как правило, возможности позволяют развернуть полномасштабную работу лишь на небольших участках раскопок. Это означает, что общая картина жизни сельского или городского населения в провинциях обычно основывается на крохотном образчике того, что сохранилось до наших дней; что-то могло быть утрачено, что-то — еще не открыто, но этот факт игнорируется. Также необходимо принимать во внимание, что подавляющее большинство археологических данных неоднозначно. Все находки требуют интерпретации, в особенности если необходимы более обширные выводы. Любое исследование по истории античного мира будет неполным без рассмотрения данных археологии, но впечатления, возникающие на основе последних, должны корректироваться в связи с новыми открытиями или изменениями в интерпретации уже известных сведений.

В распоряжении Гиббона находилась основная масса источников, сохранившихся со времен античности. С тех пор было сделано несколько открытий — к примеру, письма Марка Корнелия Фронтона, относящиеся к самому началу рассматриваемого периода. Напротив, «поэмы Оссиана» — имитацию героических поэм, якобы дошедших до нас от обитавших в Шотландии племен каледонцев, которые сражались против Рима и упоминались в «Упадке и разрушении», — давно признали мистификацией, относящейся к XVIII веку. Однако находки подлинных текстов и фрагментов других авторов не оказали существенного влияния на общую картину временного распределения нарративных источников и их применимости. Источники по III веку исключительно скудны; в основном они представляют собой лишь краткие изложения, эпитомы более ранних историй, которые сами по себе по большей части кратки и малодостоверны. Существует также подборка биографий императоров, известная под названием «Писатели истории августов» и представленная как труд шести авторов конца III — начала IV века. Теперь большинство исследователей полагает, что ее написал один- единственный автор, представитель следующего поколения (а может, живший еще позже). Несмотря на то что в его работе полно вымысла и путаницы, автор тем не менее включил в нее некоторую достоверную информацию. Однако то, что нам вообще приходится использовать этот труд, свидетельствует о скудости источников по данному периоду[21].

Мы располагаем трудами двух историков, чьи повествования представляют собой детальный — и в основном достоверный — отчет о происходивших событиях. Аммиан Марцеллин затрагивает часть IV века, Прокопий — часть VI века. Оба были свидетелями части описанных ими происшествий. То же в какой-то мере справедливо относительно Диона Кассия и Геродиана, который писал о начале периода. Кроме их сочинений, мы опираемся в основном на фрагменты и краткие обобщения. Как мы видели, основная масса письменных источников этого периода попросту не затрагивает главные политические события или войны. Некоторые (сюда относятся многие панегирики) все-таки адресованы императорам и упоминают современные проблемы и события, но в столь стилизованной и риторической форме, что из них трудно извлечь информацию. Мнение, будто они содержат зашифрованные сведения, не лишено вероятности, однако легко заводит нас слишком далеко. Чрезвычайно важно помнить, что мы располагаем лишь мельчайшей частицей той литературы, что некогда существовала. Значительная часть Аммиановой истории утрачена; от многих других авторов и их трудов уцелели лишь названия. Несомненно, было и много таких, чьи имена даже не упоминаются в дошедших до нас текстах. По большей части труды дошли до нас в виде рукописей, хранившихся в церковных библиотеках. Это неизбежно означало, что у христианских текстов было куда больше шансов уцелеть и что литературные достоинства имели при этом большее значение, нежели их историческая ценность. И еще большую роль играла случайность.