Адриан

Глава V. От претора до преемника

Доблестное участие Адриана во второй Дакийской войне было вознаграждено не только драгоценным перстнем, лично вручённым ему самим Траяном, но и новым воинским назначением. Достойно справившись с непростыми обязанностями квестора, побывав на должности народного трибуна, отличившись в командовании легионом на очень непростой войне, теперь наш герой удостоился должности претора.

Должность претора восходила к древнейшим временам римской истории. Само это слово происходит от латинского praeitor — идти впереди. Изначально преторы после свержения в Риме царской власти — это два высших магистрата, которык избирались на год и представляли исполнительную власть вместо изгнанных рексов (rex — царь). С 367 года до Р. Х., со времени законов Гая Лициния Столона и Луция Секстия Латерана, высшие магистраты стали именоваться консулами. А преторы стали исполнять следующие по старшинству должности. Их главным делом отныне стало городское правосудие по гражданским делам. Исполнение должности претором оставалось годичным и безвозмездным, как, впрочем, и должности всех прочих римских магистратов. По мере расширения Римской державы число преторов росло, поскольку они теперь появились не только в столице, но и во вновь учреждённых провинциях. С 197 года до Р. Х. их стало уже шесть, при диктатуре Луция Суллы (81–79 годы до Р. Х.) — восемь, при Гае Юлии Цезаре (49–44 годы до Р. Х.) их количество достигло шестнадцати, а в эпоху Принципата установилось в восемнадцать человек. В III–I веках до Р. Х. в Риме сложилась система преторианского права. Преторы, разумеется, не могли обладать законодательными функциями, но широкие полномочия в толковании законов позволяли им вносить реальные изменения в существующие правовые нормы. Реально преторское право противопоставляло себя исконному, утвердившемуся с середины V века до Р. Х. в Риме праву, основанному на Законах двенадцати таблиц. Преторы, с одной стороны, формально не меняя законы, могли одни нормы оставлять без применения в силу их очевидной устарелости, с другой стороны, могли брать под судебную защиту отношения, которые законом не были предусмотрены, что на деле утверждало новые законные нормы. Преторы, вступая в должность, издавали эдикты, в рамках которых предполагали действовать во время своей претуры. Последующий претор издавал свой собственный эдикт, при этом сохраняя в нём всё, что было разумным, обоснованным и полезным в эдикте своего предшественника. Разумеется, в наступившую эпоху Империи преторы едва ли решались издавать новые постановления по сколько-нибудь важным вопросам, не испросив предварительно разрешение императора[158].

Пребывание на этой важной должности позволило Адриану глубоко вникнуть в суть римской судебной власти, постичь все особенности судопроизводства, что, конечно же, очень пригодилось ему в дальнейшем.

Но не только судебные дела находились в сфере деятельности тридцатилетнего претора Публия Элия Адриана (официально должность претора можно было занимать, как это было установлено во времена Республики, с сорока лет). Став претором, он сразу же получил от Траяна два миллиона сестерциев для устройства игр[159].

Здесь надо вспомнить, что это были за игры. Траян вернулся в Рим с задунайского театра военных действий полным победителем в июне 107 года. Это как раз и был год преторских полномочий Адриана. Потому естественно сделать вывод, что именно он, получив средства от императора, и устроил «игры продолжительностью в сто двадцать три дня, во время которых было убито одиннадцать тысяч диких и домашних животных, а в боях участвовало десять тысяч гладиаторов»[160]. Апофеозом празднеств стала шестидневная навмахия — морское сражение в специально построенном для этого огромном водоёме. Конечно, не все звери были истреблены в первые дни и даже месяцы празднеств. Десять тысяч гладиаторов (есть и другая цифра — 11 тысяч 520 человек) сражались в течение трёх лет — в 107–109 годах.