Адриан

Награды принцепса действительно были значимы. Самому победителю сарматов — проконсулу провинции триумф не мог быть присуждён, поскольку в имперскую эпоху на него право имел только сам император. Победоносному полководцу же ставилась статуя, увенчанная лавровым венком и обряженная в одеяние триумфатора: пурпурную, расшитую золотом тогу и тунику, украшенную золотыми пальмовыми ветвями. Консульские отличия получили командующие III Гальским легионом Фульв Аврелий, VII Клавдиевым легионом Теттий Юлиан и VIII Августовым легионом Нумизий Луп. Отличия эти состояли из тоги с широкой пурпурной полосой по краю и курульного кресла — отличительного признака высших римских магистратов. Такое кресло было без спинки, изначально делалось из слоновой кости, позднее из мрамора и бронзы. Оно было сакральным символом власти магистрата. В нашем случае — консула.

Самому Отону недолго пришлось гордиться победой своих полководцев как своей собственной. Правление его длилось лишь 95 дней и завершилось трагически: не добившись успеха в борьбе с легионами Авла Вителлия, Отон покончил жизнь самоубийством.

Описание битвы римлян с сарматами убедительно доказывает конечное превосходство армии регулярной, дисциплинированной над армией, пусть и очень храброй, отлично по-своему вооружённой, но иррегулярной, лишённой настоящего строя и дисциплины. Но не забудем важного предупреждения великого историка: столкновение с тяжеловооружённой конницей сарматов в удобных для неё условиях не сулило даже первоклассным римским легионам ни малейшей надежды на успех. Далеко не каждый раз сарматы-роксоланы бывали так беспечны и самоуверены, да и с погодой, для конницы преотвратительной, римлянам тогда повезло. Потому успех 69 года вовсе не обещал Империи своего повторения в дальнейшем.

Флавии хорошо осознали опасность для державы такого соседства на Нижнем Дунае и старались всемерно здешние рубежи крепить. Домициан в 86 году разделил Мёзию на две провинции: Верхнюю Мёзию (западная часть) и Нижнюю Мёзию (территория современной румынской Добруджи), выходившую к побережью Понта Эвксинского и потому именуемую ещё и Береговой Фракией. Рубежом между двумя Мёзиями стала река Цебрус (современная Цибрика). Усилены были и войска в Нижнем Подунавье. В Мёзии по повелению Домициана теперь стояли четыре легиона: I Италийский, IV Флавиев, V Македонский и VII Клавдиев.

Четыре легиона на небольшой территории — это убедительно демонстрировало и значимость Мёзии для Рима, и важность тамошних рубежей, и грозящую из-за Истра опасность от иранского кочевого мира степного востока. По четыре легиона имели только три провинции: Верхняя и Нижняя Германии, где Рим имел самых, пожалуй, непримиримых соседей, а также Сирия, граничившая по Ефрату с могучей Парфией.

В таких вот местах проходил военную службу наш герой. Здесь, помимо личного опыта в столкновениях с сарматами, можно было многому поучиться у испытанных воинов, долгие годы проведших на этой опасной границе.

С середины восьмидесятых годов Мёзия стала подвергаться нападениям ещё одного врага. За нижнедунайскими степями (к северу от Дуная) располагалось в Карпатском регионе воинственное и незаурядно сильное царство северных фракийцев — даков, западных родственников гетов. В 85 году царём Дакии стал энергичный правитель Децебал. Что сулит Риму соседство такого правителя, он немедленно продемонстрировал, совершив жестокий набег за Дунай как раз на Мёзию. Попытка отомстить и проучить дерзкого варвара вторжением легионов в пределы его владений в 86 году позорно провалилась. Римляне были разбиты, командующий Корнелий Фуск погиб, целый легион (V легион Жаворонков) был уничтожен. Дакам достался «орёл» — знамя легиона, что было особо постыдным для римлян событием.

С этими врагами империи Риму вскоре предстояла большая война, и в ней Адриан и обретёт настоящий боевой опыт, став по её окончании настоящим полководцем. А пока он только осваивает свои трибунские обязанности и, как мы можем судить по дальнейшим событиям, делает это хорошо, что должно было импонировать его покровителю, в судьбе которого смерть Домициана сыграла переломную роль.

Поскольку Домициан не имел законного наследника, а сенат и не помышлял о сохранении династии Флавиев путём розыска каких-либо боковых родственников убитого принцепса, новым императором стал пожилой Марк Кокцей Нерва. Это был человек шестидесяти четырёх лет, некогда близкий к Нерону, опальный при Домициане и весьма угодный сенату римского народа. Последнее Нерва закрепил тем, что немедленно принёс клятву не казнить по своей воле ни одного сенатора.