Adrenalin trash

Когда липкая лужа и осколки были убраны, выпили еще водки, а потом Марина налила себе полный стакан кока-колы и выпила его, не отрываясь, в несколько больших глотков. Леня за это время успел потрогать ее ягодицы и поцеловать шею. Марина чуть не поперхнулась и вспомнила еще одну важную деталь детских праздников — советский лимонад. Тогда, давно, лимонада все время не хватало, по большей части его заменяли компот и морс, и только на Новый год или день рождения можно было толком попить сладкий советский напиток, в котором были настоящий сахар и только натуральные ингредиенты. Марина всегда потребляла его в больших количествах, все время просила папу налить полный стакан, потом совала внутрь нос, так, что, пока пила, еще и слушала собственное сопение. Потом болел живот, а под кожей накапливался жир, готовясь портить нежное девичье будущее. Марина подумала, что это делает советский лимонад похожим на какого-нибудь клеща или тропического паразита, незаметно откладывающего под кожу яйца или икру. Впрочем, такую некрасивую мысль она не стала думать долго — так, только отметила.

Избавив стакан от насыщенной углекислотой начинки, она повернулась к Лёне и поцеловала его в перемазанные жиром губы.

Канонада за окном напомнила позапрошлый Новый год. Тогда случилось одно из самых крупных семейных приключений. Пьяный папа — Марина подумала, что самым настоящим новогодним чудом было изменение их с мамой отношения к пьяному папе, которого обычно начинали ненавидеть и презирать уже после первой стопки водки, а в Новый год после той же дозы проникались к нему самыми теплыми чувствами, — так вот, когда уже многое было съедено и выпито и даже телевизор понемногу выдыхался, словно забытый бокал с шампанским, пьяный папа предложил идти на прогулку. Это было стандартом, никто, в общем-то, не удивился, но потом, уже стоя в прихожей и дожидаясь, пока мама победит молнии сапог, папа предложил взять с собой Монтеня. Идея понравилась всем, даже коту, который, забравшись на широкую папину спину, заметно нервничал, крутил хвостом, но все же был очевидно доволен. Они вышли на улицу, пустили Монтеня бегать по сугробам, а сами стояли возле подъезда, прислушиваясь к обычному праздничному шуму и плохо понимая, что они здесь делают. Тем временем из подъезда вышли ребята с седьмого этажа — один из них учился в параллельном классе и сильно нравился Марине, — и папа попросил у них петарды, чтобы украсить праздничное стояние. Ребята дали папе несколько пиротехнических изделий и ушли. Папа довольно легко справился с механикой китайских фейерверков и внес посильный вклад в катившийся по планете пороховой грохот. Взрывы произвели ужасное впечатление на Монтеня. После первого он как-то сжался, а после второго с громким и по настоящему страшным криком бросился к Марине и заскочил ей на спину, глубоко запустив когти в плечи и сильно поцарапав кожу даже через пальто. И еще неделю после этого Монтень почти ничего не ел и гадил по углам.

Телевизор выключать не стали, просто заткнули рты, излучавшие песни о главном, кнопкой MUTE, и теперь на голубом экране висела молчаливая бирка, красным цветом рифмовавшаяся с елочной гирляндой. Светка сунула в музыкальный центр диск, и по комнате поплыл иностранный голос неизвестного Марине певца, эскортируемый грустными электронными звуками.

Собирались танцевать, но до этого так и не дошло. Светка долго смеялась и говорила, что все это сильно похоже на девятый класс. Игорек смеялся вместе с ней, а Марина, сидя на диване, думала о том, что они со Светкой, если задуматься, ходили в разные девятые классы. Иногда над ней нависал Леня, и приходилось с ним целоваться.

Потом вдруг Светка решила играть в фанты. Марина не знала отчего, но на Светку когда-то сильно подействовала фраза из кино, и она довольно часто ее повторяла, обычно не к месту, а вот сейчас наоборот.

— Господа, господа! — крикнула Светка, выбравшись из цепких Игорьковых рук — если травма и повредила часть его психики, то уж точно не сказалась на воле к жизни. — А теперь фанты!

— Нет у нас фанты, — негромко сказал Леня прямо в ухо Марины, так, чтобы она могла ощутить тепло его дыхания.

Марина сдавленно хихикнула. От выпитого и не съеденного ее тошнило.

— Че? — спросила Светка.

— Фанты, говорю, нет, — сказал Леня.

— Да не фанта, — сказала Светка. — А фанты.

— Это загадывать, что ли, желания? — спросил Игорек, оставив попытки заткнуть Светкин рот хотя бы языком.

— Да, — сказала Светка, поднявшись с дивана. — Давайте мне что-нибудь свое. А потом я загадаю.

— А почему ты? — спросила Марина.

— Кто придумал, тот и водит, — ответила Светка и снова засмеялась.

— Ладно, — сказала Марина. — Чего дать-то тебе?

— Трусы давай, — сказала Светка, продолжая смеяться.

Марина сняла с плеч Ленину руку, встала с дивана и пошла в прихожую.

— Ты куда? — спросила Светка.

— Трусы снимать, — сказала Марина.

— А Леню что же не взяла? — спросила Светка.

— Сама справлюсь, — ответила Марина, выходя из комнаты. За спиной засмеялись.