Adrenalin trash

— Помедленнее, — тихо сказал Олег секунд через тридцать.

Андрей ничего не ответил. Ему тоже стало тяжело, но останавливаться он боялся. Так пробежали метров сто. Напугали двигавшуюся навстречу молодую пару. Миновали сочившийся звуковой рекламой игровой клуб.

Сразу после клуба Андрей поскользнулся. Ноги его разъехались в стороны, пальцы рук разжались, и через мгновение перед лицом оказалась коричневая московская слякоть. Впереди кто-то крикнул, что-то загремело, раздался кинематографический скрип колес и протяжный бабий стон.

Андрей немного полежал, чувствуя, как влага проникает сквозь куртку и джинсы к телу. Стало холодно. Шуршали автомобильные шины и снег. Пахло бензином. Атмосфера сгущалась.

Андрей уперся руками в асфальт и встал. Сделав несколько шагов в разные стороны, он сумел уловить ритм колебаний земли и восстановил равновесие. Сердце билось часто и громко. Правую щеку жег комок снега. Андрей утерся рукавом. На зубах скрипел песок — видимо, недавно проехала машина городских служб. Андрей сплюнул.

Олег стоял метрах в двух. Он был совершенно неподвижен, если не считать интенсивного сокращения межреберных мышц, иллюстрировавшегося вырывавшимся изо рта Олега паром. Андрей подумал, что Олег похож на коня.

За Олегом, метрах в двух, был перекресток. Какая-то улица — Андрей не знал названия — вливалась в обмелевшее русло Садового кольца. На перекрестке стоял прилизанный французский автомобиль. Одна его фара была разбита. За рулем сидела женщина в белой шубке. Из выхлопной трубы шел дым.

Перед автомобилем лежала коляска. Она была сильно помята и напоминала пустой пакет из-под молока, раздавленный несильной детской ножкой. Еще дальше, лицом вверх, лежала Василиса. Она делала странные движения ногами, словно бы ехала на невидимом велосипеде, и громко кричала.

Андрей подумал о том, что первый в этом году экзамен у него только седьмого числа, и можно еще дня три-четыре погулять. Потом кто-то подошел к нему сзади, сказал: «Этот вот» — и сильно ударил в ухо. Андрей послушно упал.

Номер

— Как отметили? — спросила Марина.

— Ну как, — сказал папа, косясь на телевизор. Сидели в большой комнате, пили чай с тортом. Папа еще пил водку. Монтень бродил под елкой. — Хорошо отметили, как обычно.

— Гулять ходили? — спросила Марина.

— Ходили, — сказала мама. На ее верхней губе блестела белая полоска крема. — Ты-то как отметила?

— Нормально, — сказала Марина, прихлебывая чай.

В четыре звонила Светка. Спрашивала, что случилось. Рассказала, что Игорек хотел побить Леню. Говорила, что Леня ей сразу не понравился. Звала в гости и обещала еще много парней. Короче, была пьяна и ничего толком не поняла. Марина не стала объяснять, от приглашения отказалась, сославшись на головную боль. После этого Светка минут десять рассказывала о том, как уговаривала Игорька на минет, а тот сначала отказывался, но потом согласился, и все прошло гладко. Рассказ был чрезвычайно детализированным, и в какой-то момент Марина поймала себя на том, что ощупывает языком передние зубы. Неожиданная смена ролей веселила Светку. Она постоянно смеялась. Марина догадалась, что ее отказу Светка рада. Выслушав интимный доклад, Марина попрощалась, пообещала позвонить завтра и положила трубку.

Папа налил себе водки, выпил и, как обычно, с громким стуком поставил рюмку на стол, забив в столешницу очередной невидимый гвоздь.

— Чего так рано пришла? — спросила мама. — Во сколько, кстати?

— Не знаю, — соврала Марина.

— Мы тебя не раньше вечера ждали, — сказал папа.

— Не рады, что ли? — спросила Марина.

— Рады, — сказала мама.

В это короткое слово она вложила такой мощный заряд откровенности, что Марина вздрогнула и сразу решила поменять тему разговора.

— А Моню брали? — спросила она, отковырнув чайной ложкой кусок торта.

— Нет, конечно, — сказал папа. Он переставил стул к окну, открыл форточку, сел и закурил. — Сама же знаешь, он теперь на улице помирает сразу.

— Знаю, — сказала Марина.

— Да мы и программу до конца не посмотрели, — сказала мама. — И гуляли недолго. Уже в половине третьего легли.

— Бабушка звонила? — спросила Марина.

— Звонила, — сказала мама.

— Что сказала? — спросила Марина.

— Да ничего такого, — сказала мама. — Как обычно.

— Понятно, — сказала Марина.

— Вы-то чем занимались? — спросил папа, выпуская струю дыма в форточку.

— Да ничем, — сказала Марина.

— Ясно, — сказал папа.

— Слушай, — сказала мама. — Мы тут с папой сидели вчера, говорили…

— И? — спросила Марина.

— Вот сейчас по телевизору часто говорят, что там наркотики всякие в клубах, везде, — сказала мама. Она доела торт и отодвинула блюдце, словно бы ожидая, что его тут же подхватит служитель в белоснежном смокинге. Марина подумала, что мама слишком увлекается книгами с красавицами на обложке.

— Короче, вы не ширяетесь там? — спросил папа от окна. Монтень подошел к нему и запрыгнул на подоконник. Папа погладил Монтеня по голове.

Марина ненадолго задумалась. Потом улыбнулась и сказала:

— Нет, конечно. Так, если героином только иногда.

— Все шутишь, — сказал папа. — Дошутишься когда-нибудь.