– Нет! – Доминик вскинул голову и, оперевшись о спутницу, тяжело встал. – Я пойду сам.
Обнявшись, поддерживая друг друга, они прошагали ещё час или больше. Им прибавило сил то, что преследователи их, без сомнения, столь же измученные, немного отстали.
– Вы в бою хороши, братцы! – в изнеможении улыбаясь, прохрипела Адония. – А в беге-то вы тяжелы! – И, возвысив голос, добавила: – Уйдё-ом, милый, уйдё-ом!
– Это… мираж? – вдруг прошептал, останавливаясь, Доминик.
Адония взглянула вперёд. Там, на окраине нескончаемых, казалось, покосов, темнел летний, окружённый загоном для лошадей, домик, а за ним дрожала в солнечном мареве зелёная полоса леса.
– Там будет хоть одна лошадь! – выкрикнула Адония. – Обязательно будет!
И, почувствовав прилив сил, беглецы ускорили шаг.
Спасительница
Когда они доплелись до ограды, из домика вдруг выбежала молодая девушка. Адония с мольбой взглянула на неё. Высокая. Длинные светлые волосы. Зеленовато-голубые глаза, прямой нос. Босая. «На меня, кажется, немного похожа…»
– За нами гонятся! – отрывисто сообщила Адония, помогая Доминику одолеть изгородь.
– Вижу! – коротко сказала девушка, бросив взгляд за их спины. – Быстрей!
– О, проклятье! – воскликнула в отчаянии Адония, увидев, что лошадей возле домика нет, и тут же радостно вспыхнула:
– Лес! Очень близко лес, Доминик!
– Нет! – твёрдо сказала девушка. – Твой спутник не выдержит. Вас догонят.
– Но… Что же делать?
– Доверьтесь мне. Идёмте скорей!
Они обогнули ряд натянутых верёвок, на которых сушилось свежевыстиранное бельё. Мужская одежда, чехлы для тюфяков и подушек крепились к верёвкам короткими, расщепленными на одном конце, прутьями. Сдвигая на ходу мокрое бельё, незнакомка провела их в полутёмный, с одним окном домик. Слева было окно, справа – небольшая кирпичная печь, а торцевую стену закрывала висящая на верёвке мокрая простыня. На выставленной на середину горницы-кухни лавке покоилось широкое, с вздымающейся мыльной пеной, корыто.
– Как тебя зовут? – доверительно прикоснувшись к руке незнакомки, спросила Адония.
– Эсперанса, – ответила девушка.
Не сговариваясь, Доминик и Адония посмотрели друг на друга.
– Невесомой звездой… – прошептал, вымученно улыбаясь, Доминик.
– Какое символичное имя! – ответила ему улыбкой Адония.
– Глубже дышите! – приказала вдруг Эсперанса. – Когда они доберутся сюда, вы должны восстановить дыхание и дышать так, чтобы не было слышно!
– Мы доверяем тебе, – сказала, немного склонившись и прижав руки к своду груди, Адония. – Но я не вижу, где здесь можно укрыться!
– Прекрасно. Значит, и они не увидят.
И Эсперанса, поманив нежданных пришельцев к стене, завела их за висящую простыню. Здесь, вделанная в стену, без ножек, темнела небольшая скамья. Адония и Доминик, встав и прижавшись спинами к буграм бревенчатой стены, поместились на ней. Мокрая ткань висела перед ними почти вплотную.
– Ног снизу не видно, значит – у стены никто не стоит, – торопливо пояснила Эсперанса. – Снаружи ни за что не подумаешь, что за простынёй кто-то есть. Только молчите!
Она отошла и принялась торопливо растапливать печь.
– Вроде чтобы воды нагреть, – громко пояснила она, но дров положу сырых, чтобы трещали. Вы всё-таки шумно дышите!
Огонь действительно затрещал, и в ту же минуту послышался шум от перелезших через ограду людей.
– Скажите, – тревожно спросила Эсперанса у тяжко сопящих преследователей, – они правду сказали, что вы – страшные злодеи?
– Где они? – раздался надсадный, булькающий голос Филиппа.
– Убежали к лесу! Воды вот только попили! А вы не хотите воды?
– Давай воды. Мы не злодеи. Мы полицейские, гонимся за сбежавшими преступниками. Они – воры.
Тем, кто стоял, прижавшись к стене, было слышно, как в трёх шагах от них Филипп и Стэйк шумно пили.
– Куда они побежали? – снова спросил оторвавшийся от ковша Филипп.
– К лесу, – быстро сказала хозяйка домика.
Стэйк, зачерпнув ещё воды, быстро вышел.
– Если ты обманываешь меня, – хрипло проговорил Филипп, – я тебя утоплю вот в этом корыте!
– Мой господин! – медленно, проникновенно произнесла Эсперанса. – У нас с мужем есть тайна, которую мы до времени скрываем от близких: я беременна. Уже два месяца. Я вижу, что, если солгу вам, вы меня убьёте. Но знайте: я ни за что на свете не стану рисковать ребёнком. Кто тут злодеи – они или вы – не моё дело, поэтому я им дала воды, вам дала воды, и честно вам говорю: они побежали к лесу. Вон туда, видите? Здесь лес близко.
Затопал вошедший в домик Стэйк.
– На чердаке нет, в колодце нет. Больше человеку здесь скрыться негде.
– Хорошо, – прохрипел Филипп. – Художник уже еле плетётся. Догоним. Если сказала правду – получишь золотую монету.
Прошла минута.
Адония, не стирая покатившейся по щеке слезы, повернула голову к Доминику.
– Ушли, – одними губами сказала она.
Вдруг простыня резко сдвинулась.
– Идёмте скорее, – сказала спокойным голосом Эсперанса. – Нужно убираться отсюда.
– Но Доминику нужно хоть немного передохнуть! Ближайший час эти двое будут отыскивать в лесу наши следы!
– Нет, возразила ей Эсперанса. – Они добегут только до леса. И там поймут, что вы в лес не входили.