Читаем Адольф Гитлер. Том 2 полностью

Гитлера беспокоили и те последствия, которые стратегия Папена на истощение имела для самой партии. Дело в том, что после дорогостоящих кампаний предыдущего года движение впервые стояло на грани финансового краха, настолько были исчерпаны его средства. «Наши противники рассчитывают на то, — фиксировал верный паладин Гитлера в своих записях, выдававших нарастающую удручённость и подавленность, — что в этой борьбе у нас сдадут нервы, и мы растеряемся». Четырьмя неделями позже он говорил о трениях между сторонниками, о спорах за деньги и мандаты, считая, что «организация после многочисленных предвыборных боев, естественно, стала очень нервозной. Она перенапряглась, словно рота, слишком долго находившаяся в окопах».

Ему не без труда удавалось сохранять оптимизм: «Наши шансы улучшаются со дня на день. Хотя перспективы ещё довольно сомнительны, но во всяком случае их не сравнить с нашими безнадёжными делами всего несколько недель тому назад»[292].

Только Гитлер казался опять уверенным и свободным от всяческих настроений момента — как всегда после принятия какого-то решения. В первой половине октября он предпринял свой четвёртый полет по Германии и снова, покорный своей мании больших чисел, увеличил число выступлений и налетанных километров. При встрече с Куртом Людекке, который посетил его незадолго до полётов и сопровождал на съезд национал-социалистической молодёжи в Потсдаме, куда он ехал, окружённый целым сонмом «мерседесов» и вооружённых до зубов «марсиан», Гитлер развил мысли, в которых надежды и действительность перемешивались самым причудливым образом, а сам он уже выступал как бы в роли канцлера. Однако и он уже был, казалось, на пределе. Во время автомобильной поездки спутнику пришлось рассказывать ему об Америке, чтобы Гитлер не заснул, ибо Америка была страной, известной ему по романам Карла Мая, и истории о Виннету и Олд-Шаттерхенде, по его словам, по-прежнему его волновали. Каждый раз, когда у Гитлера слипались глаза, он вздрагивал и бормотал: «Дальше, дальше, мне нельзя засыпать!» Через два дня, после впечатляющего пропагандистского представления с участием семидесяти тысяч членов «Гитлерюгенд» и многочасовых парадов, Людекке, прощаясь с Гитлером на вокзале, увидел его забившимся в угол купе, совершенно измождённого. Единственное, на что он был способен — вялые бессильные жесты[293].

Гитлер держался только благодаря экзальтации борьбы, надежде на власть, театральной лихорадке своих выступлений, поклонению и коллективной горячке умов. На съезде командиров отрядов СА в Мюнхене он спустя всего три дня был «в великолепной форме», как отметил Геббельс, и «набросал великолепные контуры развития и состояния нашей борьбы на дальнюю перспективу. Он и в самом деле выше всех нас. Он умеет вызволить партию из любого отчаяния». Трудности партии между тем действительно росли на глазах, казалось даже, что они уже переросли политический вес партии. Её деятельность парализовала прежде всего нехватка денег. Фронтальное противостояние Папену и его «кабинету реакции» с неизбежностью противопоставило НСДАП и капиталистическим кругам национальной оппозиции, их взносы стали ещё скупее: «Достать деньги чрезвычайно сложно. Господа, „обладающие капиталом и образованием“, все стоят на стороне правительства»[294].

Перейти на страницу:

Все книги серии XX век. Фашизм

Адольф Гитлер. Том 3
Адольф Гитлер. Том 3

Книга И. Феста с большим запозданием доходит до российского читателя, ей долго пришлось отлеживаться на полках спецхранов, как и большинству западных работ о фашизме.Тогда был опасен эффект узнавания. При всем своеобразии коричневого и красного тоталитаризма сходство структур и вождей было слишком очевидно.В наши дни внимание читателей скорее привлекут поразительные аналогии и параллели между Веймарской Германией и современной Россией. Социально-экономический кризис, вакуум власти, коррупция, коллективное озлобление, политизация, утрата чувства безопасности – вот питательная почва для фашизма. Не нужно забывать, что и сам фашизм был мятежом ради порядка».Наш жестокий собственный опыт побуждает по-новому взглянуть на многие из книг и концепций, которые мы раньше подвергали высокомерной критике. И книга Иоахима Феста, без сомнения, относится к разряду тех трудов, знакомство с которыми необходимо для формирования нашего исторического самосознания, политической и духовной культуры, а следовательно, и для выработки иммунитета по отношению к фашистской и всякой тоталитарной инфекции.

Иоахим К Фест , Иоахим К. Фест

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии