Адольф Гитлер: клинический случай некрофилии

Фромм согласен с Лоренцом и его последователями в критике бихевиоризма, в том, что не все в человеке раскладывается на схемы типа «стимул-реакция»; человек не настолько податлив, чтобы с помощью «кондиционирования» и прочих воздействий внешней среды из него можно сделать все что угодно. Агрессия не является просто ответом на внешнее воздействие, вызывающее, скажем, фрустрацию. Агрессивное действие мотивировано и внутренними, скрытыми от наблюдения программами и структурами. Однако, полагает Фромм, инстинктивизм в психологии ничуть не лучше бихевиоризма: человеческая личность игнорируется в обоих случаях. Поэтому с инстинктивизмом Лоренца и его последователей Фромм спорит на протяжении почти всей книги, а так как к инстинктивизму склонялся и Фрейд, то значительное критическое внимание уделено в книге и воззрениям основателя психоанализа. При всех различиях между Лоренцом и Фрейдом, они придерживались одной и той же «гидравлической» модели психической энергии: если эта энергия инстинкта не выплескивается вовне в деструктивных актах, то она приносит вред организму. С помощью этой модели такие явления, как преступность и война, сводятся к инстинктам. Главное открытие Фрейда — его характерология — было, по мнению Фромма, затемнено натуралистическими схемами, позаимствованными Фрейдом у механической науки прошлого века.

Напомню, что Фрейд обратил внимание на часто встречаемые одновременно черты характера, которые образуют целостную структуру — синдром. Например, в случае «анального характера», — это упрямство, бережливость (или даже скупость), стремление к чистоте, порядку, пунктуальность, дисциплинированность. Фрейд связывал эти черты с определенной стадией развития либидо в раннем детстве, с анальной эротикой. Для Фромма, отбросившего всю теорию либидо, характер представляет собой форму соотнесенности человека с миром и с самим собой, а сексуальность является лишь одной из форм выражения этой фундаментальной ориентации человека. Начиная с первых своих крупных произведений — «Бегство от свободы», «Человек сам для себя», Фромм разрабатывал учение о характере как «второй природе» человека, — системе, заменившей человеку недостающие инстинкты. На физиологические нужды человек, подобно всем животным, отвечает инстинктивным поведением, удовлетворяет «органические влечения». Но над ними надстраивается социокультурная реальность, в которой живет и действует человек: он находится как бы между двумя царствами, каждое из которых имеет свои законы. Проблема состоит в том, как соединяются в человеке природа и культура, биологическое и социальное.

Фромм отходит не только от фрейдовского натурализма; разного рода социологические теории «среды» он также считает крайне односторонними: «Человек — не чистый лист бумаги, на котором культура пишет свой текст»[87]. У человека имеется некая постоянная природа — сохраняющееся во всех культурах и исторических обстоятельствах ядро его психики. Но природа человека должна быть понята не субстанциалистски: «Я предлагаю определять человеческую природу не в терминах какого-либо из специфических свойств человека — будь то любовь, ненависть, добро или зло, но исключительно в терминах фундаментальных противоречий, характерных для человеческого существования и коренящихся в биологической дихотомии: отсутствующие инстинкты и самосознание»[88]. Два фундаментальных процесса вели к уменьшению детерминации поведения инстинктами и увеличению мозга. У предка человека уже не было унаследованной инстинктивной программы поведения для большинства ситуаций; он мог выжить лишь применяя свой разум. Более того, он наделен самосознанием и не может прожить свою жизнь, повторяя образцы поведения своего вида, — он становится проблемой для самого себя.

Животное обладает своей экологической нишей, оно адаптируется к среде и живет в гармонии с ней либо погибает. В отличие от всех организмов, человек находится в состоянии неравновесия, неустойчивости. Следствием этого являются экзистенциальные дихотомии. Человек является частью природы, подчинен ее законам и не может их изменить, но он же все время выходит за пределы природного мира; он является частью, но отделен от целого; он бездомен, но стремится к гармонии с миром; он конечен и смертен, знает об этом и пытается максимально реализовать себя в отпущенный ему недолгий век. Человек одинок, сознает себя обособленным существом, но и не выносит одиночества, его счастье зависит от солидарности с другими, от чувства сопричастности с прошлыми и будущими поколениями. Человеку не дано всезнание, но ему необходимо осмысленное существование, он является проблемой для себя, ищет решения, создавая различные религиозные и философские системы. Он по природе является «идеалистом» и «религиозным существом», так как не может жить без идеалов и без надежды и веры[89]. В процессе творения человеком самого себя достигнутая относительная  гармония с внешним миром вновь и вновь нарушается — и он снова ищет равновесия.