Адольф Гитлер: клинический случай некрофилии

Мы также ничего не знаем о его сексуальных отношениях с Евой Браун, но нам известно довольного много об их взаимоотношениях на эмоциональном уровне. Ясно, что она была ему безразлична. Об этом свидетельствуют, например, подарки, которые он дарил ей ко дню рождения. Он просто велел своему адъютанту купить каких-нибудь дешевых украшений и дежурный букет цветов. «Вообще, Гитлер с безразличием относился к ее чувствам. В ее присутствии он рассуждал о женщинах так, будто ее не было рядом. «У мужчины с высоким интеллектом должна быть примитивная и глупая женщина», — говорил он» (А. Шпеер, 1970).

Интересным документом, свидетельствующим об отношении Гитлера к Еве Браун, является ее дневник. И хотя местами ее почерк неразборчив, там можно прочитать примерно следующее.

«11 марта 1935 г. Я хочу только одного — тяжело заболеть, чтобы не видеть его хотя бы неделю. Почему со мной ничего не случится? Зачем мне все это? Если бы я его никогда не встречала! Я в отчаянии. Я снова покупаю снотворные порошки, чтобы забыться и больше об этом не думать.

Иногда я жалею, что не связалась с дьяволом. Я уверена, что с ним было бы лучше, чем здесь.

Три часа ждала я перед входом в Карлтон, чтобы увидеть, как он принес цветы… и повел ее обедать. (Приписка 16 марта: больное воображение.)

Он использует меня только для определенных целей, иначе это невозможно. (Позднее добавлено: нонсенс!)

Когда он говорит, что любит меня (er hat mich lieb), это только минутное настроение. Это как обещания, которые он никогда не выполняет.

1 апреля 1935 г. Вчера вечером он пригласил нас в Фиер Яресцейтен (ресторан в Мюнхене. — Э.Ф.). Я должна была сидеть с ним рядом три часа и не могла сказать ему ни слова. Прощаясь, он дал мне, как это уже однажды было, конверт с деньгами. Как было бы приятно, если бы он еще приписал несколько теплых слов: это доставило бы мне такое удовольствие. Но он об этом не думает.

28 мая 1935 г. Я только что отправила ему письмо, что для меня очень важно, будет ли он… (неразборчиво).

Что ж, посмотрим. Если я не получу ответа сегодня к десяти вечера, я просто приму мои двадцать пять таблеток и незаметно… засну.

Разве это… любовь, как он меня часто уверяет, если он в течение трех месяцев не сказал мне ласкового слова?..

Господи, я боюсь, что он не ответит сегодня. Если бы кто-нибудь мне помог, все так ужасно и безнадежно. Наверное, мое письмо пришло в неподходящий момент. Может быть, я не должна была ему писать? Как бы то ни было, неизвестность сносить труднее, чем внезапный конец.

Я решила принять тридцать пять таблеток. Теперь это уже наверняка. Если бы он хотя бы попросил кого-нибудь мне позвонить»[73].

В том же дневнике она жалуется, что он не купил ей ко дню рождения того, чего она так хотела (маленькую собачку и одежду), но лишь велел кому-то принести ей цветов. Она сама купила себе украшений примерно на двенадцать долларов в надежде, что ему по крайней мере будет приятно, когда она появится в них.

Есть свидетельства, что поведение Гитлера по отношению к женщинам, которые ему по-настоящему нравились, носило мазохистский характер. Ханфштенгль рассказывает, что однажды Гитлер пришел к нему в гости, и когда хозяин на минуту вышел из комнаты, он бросился на колени перед его женой, миссис Ханфштенгль, сказал, что он ее раб, и стал корить судьбу за то, что он так поздно встретил ее в своей жизни. Главное в этом эпизоде, — мазохистское поведение Гитлера, — подтверждается документом, который удалось отыскать Лангеру (1972). Известная киноактриса Рене Мюллер рассказала своему режиссеру А. Цейслеру о том, что случилось в тот вечер, когда она была приглашена в резиденцию канцлера:

«Она была уверена, что он хочет с ней переспать. Они оба уже разделись и вроде бы собирались лечь, когда Гитлер внезапно повалился на пол и стал умолять, чтобы она его ударила. Она не решалась, но он просил ее, говорил, что он ни на что не годится, обвинял себя во всех грехах и униженно ползал перед ней, как в агонии. Сцена эта стала для нее невыносимой, и она в конце концов вняла его уговорам и ударила его. Это его страшно возбудило и он просил еще и еще, бормоча, что это больше, чем он мог ожидать, что он недостоин находиться с ней в одной комнате. Она продолжала его бить, и он все больше приходил в возбуждение».

Вскоре после этого Рене Мюллер покончила с собой.

Были и другие женщины из высшего класса, про которых говорили, что у них роман с Гитлером. Но мы не знаем, как далеко заходили эти отношения. Примечательно, что многие женщины, испытавшие близость с Гитлером, покончили или пытались покончить жизнь самоубийством: Гели Раубаль, Ева Браун (дважды), Рене Мюллер, Юнити Митфорд и еще несколько более сомнительных случаев, о которых упоминает Мазер. Трудно удержаться от замечания, что страсть Гитлера к разрушению распространялась и на них.