Адмирал Ушаков. Том 3

в Рим, не будучи почтен военнопленным, для того, что[бы], не

дожидаясь формальной осады, уступил крепость. Ныне во всем

королевстве Неапольском не имеется ни французов, ни

якобинцев вооруженных, все оно состоит попрежнему в повиновении

королю.

В Папской области остаются три места, занятые французами:

Кастель-Сент-Анжело, Анкона и Чивито-Веккио. Его величество

крайне желает, чтобы ваше высокографское сиятельство

изволили предписать господину генерал-лейтенанту Ребиндеру

употребить состоящий под командою его корпус для освобождения

помянутых трех мест. В предприятии против Анконы может

подать важное пособие эскадра господина адмирала Ушакова. Ныне

господин адмирал находится в Корфу, но в скором времени

с российскою и оттоманскою эскадрою будет в Мессину и сюда

для принятия повеления от его неапольского величества

касательно до дальнейших его действий. Чивита-Веккио находится

в обложении: составляют оное с одной стороны жители округа

Велетрского и королевского города Орбитиньо, со стороны моря

многие мелкие суда королевские, из Неаполя посланные, один

фрегат и бриг английский. Его величество имеет теперь около

20 т[ысяч] войска; часть оного, отправлена будучи к господину]

генерал-лейтенанту Ребиндеру, может употреблена им быть с

нарочитою пользою.

Осада Валетты продолжится, покуда окончание оной не

будет предпринято регулярным войском, кажется, что 3 тысячи

оного одним своим в остров прибытием заставили бы

французского генерала сдаться. Он претерпевает крайнюю скудость

e съестных припасах, но не хочет уступить крепость крестьянам.

Два английские и один португальский линейные корабли

блокируют гавань тамошнюю.

Из Сирии и Египта никаких не имеется известий. Имею честь

быть и проч.

Милостивый государь мой Федор Федорович!

В последнем моем письме имел я честь просить ваше

высокопревосходительство о способствовании к возвращению его

сардинского величества в Пьемонт, но ныне вас уведомляю, что

сие по соглашению обоих высочайших императорских дворов

отложено до свободного времени и до совершенного выгнания

неприятеля из Пьемонта, из Савойских гор и из Генуи. В прочем

имею честь быть с непременным почтением и таковою же предан-

ностию милостивого государя. вашего превосходительства

покорнейший слуга Александр Суворов-Рымникский

С самого отъезда моего из Палермо не имел я до сего часа

ни минуты свободной писать к вам, да и сие письмо отправляю

не от досуга, а единственно только потому, что непростительно,

мне кажется, отлагать далее сию столь приятную для меня

обязанность.

Дабы не обременять вас подробностями, говорить буду

просто о происшествиях.

4 майя прибыли мы к Бриндизи на трех российских

фрегатах о 52-х пушках, одном 32-пушечном и одной королевской

корвете. Главный начальник сей эскадры господин капитан 2 ранга

Сорокин. Вся Бриндизийская провинция при появлении нашем

обратилась к повиновению королю, а французы при едином слухе

о нашем приближении ее оставили.

12-го, снявшись с якоря, пошли мы к Бари, и лишь увидели

жители сего города паруса наши, то отправили ко мне

депутацию, по принятии коей выслан был на берег самый малый

отряд, и не прошло двух дней, как уже приведены были к присяге

все города сей области и даже Барлетты. Да и могли ли слабые

вооружения сего города остановить покоривших Корфу? К тому

же, с одной стороны,— трепет от одного имени российских войск,

а с другой — деланные мною уверения о всемилостивейшем

королевском прощении удаляли все препятствия.

Переезд наш от Бари до Барлетты уподоблялся некоему

торжеству: Джиовенассо, Мальсета, Бинельйо и много иных

городов, поблизости берега лежащих, отправили к нам своих жителей

на несчетном множестве малых судов, которые все сопровождали

нас до самой Барлетты. Вообразите себе превосходнейший

климат, время наиприятнейшее, берег прекраснейший, усеянный

великолепными городами и стечение бесчисленного народа, из оных

стремящегося во сретение своих избавителей, для излияния пред

ними благодарных сердец своих за освобождение от

несноснейшего рабства. Ничто не может сравниться с сим восхитительным

зрелищем!

Едва прибыли мы к Барлетте, как вся Пулия восстала

против своих притеснителей; 17-го явилась ко мне депутация из

Манфредонии, а 19-го подошли мы к сему городу.

Вместе с сим движением селение Монте-Гаргано и славный

город Фоджио возвратились в подданство его величеству, и

тогда я рассудил, что настало время сойти с судов и

действовать на сухом пути.

Командир эскадры нашей, капитан Сорокин, коего я просил

снабдить меня войском для сухопутных действий, сколько он на

сие отделить может, удовлетворя сей просьбе, превзошел мое

ожидание: он высадил на берег почти весь экипаж, за

исключением только необходимо нужного числа людей для караула и

управления судов. Усердие сего начальника к общему благу

и готовность его содействовать моим предположениям решили

жребий целого королевства. Мы собрали 230 солдат, несколько

матросов и канониров — всего 450 человек; ибо в Барлетте

оставили мы один большой фрегат, коего экипаж уже после

к нам присоединился.

С сею малою армиею, к коей прибавилось человек 60

конных— из молодых людей города Манфредонии и 30 наших