АДМИРАЛ УШАКОВ

Все кинулись смотреть.

Шлюпка была красивее прежней, но одна. Издали видно: гребцы в красных фесках и синих кафтанах. На корме натянут голубой тент. Под тентом на софе сидит ктото в чалме и пестрой одежде.

– Шестерка!

– Ктото важный.

– Но уже без шубы…

– Смекнул все ж таки, что в шубе еще рановато…

Доложили адмиралу. Ушаков вышел не надевая мундира, в одной рубашке.

– Шестивесельный каик, – сразу разглядел Ушаков. – Он и не собирается приставать к нам.

– Федор Федорович, это султан! – зашептал Метакса.

– Отчего ты так думаешь?

– Вон у него на корме – алый флаг. И концы весел расписаны и украшены серебром.

– Пойдемка, Егорушка, на шкафут, там посмотрим. Тут неловко, – сказал Ушаков и пошел со шканцев.

Каик медленно шел вдоль русской эскадры. Турок, сидевший под тентом, внимательно осматривал каждое русское судно.

– Хочет убедиться, хороша ли помощь, – догадался Ушаков. – Смотри, брат, смотри!

– Вот бы в него теперь пальнуть холостым хоть из нашей двенадцатифунтовой, – подумал вслух артиллерийский мичман.

Ушаков улыбнулся:

– Он и так пуганый!

– Хочешь, чтоб у Томары родимчик приключился? – сказал Сарандинаки. – Чуть чего – и посадят раба божьего в Семибашенный замок блох кормить!

Била уже третья склянка, когда султанский каик обошел вдоль линии русских судов и вернулся обратно.

– Султан уже пошел домой! – доложил, входя в каюту к адмиралу, Метакса.

– Значит, теперь можем спокойно спать – больше никто не пожалует. Выше султана ведь у них кто?

– «И Магомет, пророк его…» – процитировал Метакса.

– Ну, Магомет до нас, грешных, не снизойдет! – улыбнулся Ушаков.

III

Наутро Томара прислал чиновника сказать, что вчера султан негласно осматривал русский флот и остался им очень доволен. Особенно ему понравился «Св. Павел». Удивился порядку и тишине на эскадре.

– У нас на одном каике больше шума, чем у русских на всех судах! – говорил султан.

Томара пригласил Ушакова на восемь часов вечера к себе, сказав, что у него будет великий драгоман75 Оттоманской Порты, князь Ипсиланти.

В назначенное время Ушаков поехал к Томаре.

Весь берег – с утра до ночи – был усеян толпами народа, который приходил и приезжал из окрестных деревень посмотреть на русского Ушакпашу и его флот. Тут были все – от богато одетого, важного чифликчи76 до полуголых, в рваных грязных фесках гамалов77.

Когда Ушаков вышел из шлюпки в парадном зеленом мундире, шитом золотом, с орденами, в адмиральской шляпе, толпа почтительно расступилась перед ним.

Князь Ипсиланти поднес Ушакову от имени султана табакерку, усыпанную бриллиантами, – за быстрый переход с флотом. Великий драгоман скоро уехал, и Федор Федорович остался с Томарой.

Посланник передал Ушакову текст декларации, которую Россия и Турция подписали 19 августа, и сказал об условиях союзного договора. Турки обязались не пропускать в Черное море никого, кроме русских. Всем русским эскадрам – во время войны с французами – разрешалось свободно плавать из Черного моря в Средиземное и обратно. Начальники турецких портов и арсеналов должны были повиноваться Ушакову.

Томара сказал также, что Павел I определил границы действий Ушакова в Средиземном море: не далее Египта, Кандии, Морей и Венецианского залива. И предупредил, что 28го начнутся совещания с турками по поводу совместных действий против французов. С русской стороны в них должны были принять участие Ушаков и Томара, с турецкой – великий визирь, министр иностранных дел, великий драгоман, генералинтендант, а со стороны Англии – уполномоченный Спенсер Смит.

Собираясь на совещание, Ушаков сговорился с Томарой, что они будут стараться получить в помощь лучшую турецкую эскадру и не брать никаких обязательств относительно присоединения к Турции Ионических островов, как, видимо, хотел султан.

На совещании были приняты предложения Ушакова: прежде всего, освободить Ионические острова и оставить их под временным протекторатом России и Турции; установление нового правления на островах возложить на Ушакова; к русской эскадре присоединить турецкую под общей командой Ушакова.

Что же касается снабжения русских продовольствием, то турки сначала предлагали выдать Ушакову наличные деньги, но адмирал отказался и настаивал, чтобы союзники доставляли все натурой. Тогда турки определили в качестве комиссара78 Каймакана Калфоглу. Он должен был снабжать русскую эскадру всем необходимым. Султан дал ему фирманы79 к пашам и градоначальникам, чтобы они приготовили к ноябрю необходимый провиант.

Калфоглу был почтенный семидесятилетний грек. Он родился в Константинополе и с молодых лет служил при молдавских и валахских господарях. Калфоглу свободно говорил потурецки, французски и итальянски. Во время русскотурецкой войны он попал в плен к русским.

– Я имел счастье знать графа Румянцова! – сказал он Ушакову, когда его знакомили с главнокомандующим союзным флотом.

На следующий день, после окончания совещаний, Ушаков, по желанию султана, поехал со своими офицерами осматривать турецкую эскадру. Она стояла на якоре в канале у летнего султанского дворца Бешикташа. Русских сопровождал лиманрейза80.