Адмирал Михаил де Рюйтер

Немецкий историк Альфред Штенцель так охарактеризовал данный боевой эпиход биографии де Рюйтера: «И об этом сражении мы имеем лишь поверхностные известия, так же как и о первом. Кажется достоверным, что нападение было неожиданным и нежелательным для союзников, хотя де Рюйтер сам ожидал нападения с их стороны, т. к. ветер перешел к востоку. Союзный флот – на этот раз Руперт вел центр – находился северо-западнее голландцев; о положении французов нет сведений. Голландский флот во главе с Тромпом, в отличном строю направился на неприятеля, который пошел в море, стараясь выстроить линию, что особенно плохо удавалось эскадре Спрагге, поджидавшей своих флагманов, задержавшихся на заседании у главнокомандующего. Намерение Руперта было замечено Тромпом, который, следуя его движениям, тоже придержался к ветру; союзники спустились, чтобы отвлечь противника от берега. Во время этого маневрирования флоты стреляли на дальних расстояниях; ближе, они сошлись лишь в 5-м часу пополудни, и то лишь на короткое время; сначала сблизился Тромп и ввязался в жаркий бой, затем схватились между собой оба главнокомандующих, наконец, и все эскадры. Далее бой велся на параллельных курсах и на средних расстояниях, почему брандеры не могли себе найти применения. После шестичасового боя, около 10 часов вечера, де Рюйтер, при наступлении темноты, его прекратил; эскадры подошли слишком близко к английским берегам – тем не менее, де Рюйтер вернулся к своему якорному месту под малыми парусами, желая подчеркнуть свою силу. Как и можно было ожидать, потери в людях были невелики: голландский флот насчитывал не более 200 убитых и 300 раненых, английский вдвое больше. Повреждения оказались не очень серьезными.

Сражение кончилось полным успехом де Рюйтера; правда, в тактическом отношении он незначителен, но зато стратегическое его значение громадно. Он своими несравненно меньшими силами отогнал противника от своего побережья, заставил его вернуться в свои порты, причем союзники не посмели препятствовать возвращению голландцев. Неприятельский план войны был окончательно нарушен, о высадке в Голландию нельзя было и думать; де Рюйтер многим рисковал, но результат оказался блестящим. То, что флот его расстрелял весь свой боевой запас, вследствие чего перестал быть боеспособным, роли не играло; это обстоятельство даже не стало известным, и было быстро устранено. Де Рюйтер действовал, строго придерживаясь плана войны: выжидать, нападать при удобном случае, во что бы то ни стало помешать высадке, своевременно вернуться на свое безопасное якорное место. Можно ли было достичь в тактическом отношении большего, теперь установить нельзя из-за неточности и противоречивости донесений. По-видимому, союзники не обладали чрезмерным воинственным духом, хотя были значительно сильнее голландцев. Вероятно, это было следствием невозможности исправить повреждения и пополнить убыль в людях после последнего боя. Кажется, между союзниками царил разлад – новый пример непрочности морских союзов или, по крайней мере, совместного участия союзных эскадр в бою. Французы жаловались на некоторые несправедливые распоряжения Руперта, да и в самом английском флоте появился оппозиционный дух по инициативе офицеров-католиков.

На союзном флоте не было дружной работы, за то во флоте де Рюйтера царил единый дух; даже Тромпа на этот раз ни в чем нельзя упрекнуть. Итак, успех голландцев был весьма значителен. Господство де Рюйтера в течение ближайших 6–7 недель на море было так полно, что он подолгу держал разведчиков у английского берега. Сам он с главными силами стоял на якоре у Шуневельда, исправлял повреждения и получал подкрепления. Вскоре де Рюйтер рискнул даже послать эскадру из 18 судов под командой де Гаена в устье Темзы для разведки; уже через шесть дней, 25 июня, последний донес, что союзники стоят в Темзе до Грэйвсэнда и что десантные войска в большом количестве наготове».

Обрадованный известием об одержанной победе принц Оранский поспешил поздравить Рюйтера своим письмом: «Благородный и неоцененный! С наивеличайшим удовольствием мы узнали, как богу было угодно благословить оружие Штатов под вашим предводительством, при встрече вашей с флотами французским и английским, в которой вы не переставали оказывать ваше благоразумие и мужество и мы вас уверяем, что столь великие услуги будут уважены Штатами и нами при всяком случае…. Мы молим бога, чтобы он сподобил вас своим святым вспомоществованием и сохранил вас под своим покровом».

Глава девятая Тексельский триумф