Адмирал Колчак и суд истории

В арестах по ордерам контрразведки я редко принимал участие. Участвовал в арестах только в последнее время вследствие недостатка офицеров. Я руководил обыском и арестом по 2-й Иерусалимской, угол Сараиной 23-го декабря, где было задержано 12 человек. В числе которых я помню Михайлова, Матова, Храброва, Петрова, Боброва, Иорданского. Вероятно, эти аресты были произведены по указанию агентов, каких именно, не знаю; было известно, что там происходит собрание эсеров [для] подготовки восстания; распоряжение было дано Черепановым – арестовать всех находящихся в доме и доставить в комендантское управление к Сычеву. Я взял с собой поручика Полканова и Насонова из красноярской контрразведки и 15 человек солдат из отряда особого назначения при МВД под командой офицера отряда, может быть, был еще Кудряев.

Были отобраны прокламации, шифр, банкноты, деньги в сумме около 25 тыс. руб. Личному обыску арестованные были подвергнуты, но вещей и бумаг при них не оказалось. За этот арест, я слышал, люди команды получили награды по тысяче на человека каждый. Но ни я, ни другие офицеры ничего не получили. На ночь в квартире караула не было оставлено из боязни быть окруженными и перебитыми революционерами. На утро там же Полканов производил дополнительный обыск. При первом обыске ничего противозаконного не было допущено, солдат в помещении почти не было; как производился второй обыск, я не знаю. Кто производил обыск в земском земельном отделе, я не знаю; знаю только, что солдаты для обыска были взяты также из отряда МВД.

Я в связи с обыском и арестом на 2-й Иерусалимской произвел обыск у Поручикова и Кондратьева. Все арестованные в земельном отделе и на 2-й Иерусалимской содержались в «Модерне», номера 9, 48, 59 и 23. Я <..> на довольствие израсходовал из них 30 070 руб., около того; кто имел свои деньги, тем разрешали заказывать что угодно из ресторана, остальные получали обеды из ресторана. Деньги, отобранные у арестованных, находившихся в «Модерне», были положены в чемодан мой в 39 номер гостиницы, зан[ятый] Черепановым. Сколько всего было денег, я не знаю, помню точно, кажется, до 220–230 тысяч руб. Из них мною было взято 50 тыс. руб. заимообразно для дежурного генерала, но [деньги] не были ему переданы, а остались у меня и пошли на уплату за довольствие арестованных, а остаток 20 тыс. руб. израсходован на довольствие в пути из Иркутска до Байкала мною же, хотя конвоировал их поручик Шмаков, из отряда особого назначения МВД с конвоем человек в 28 и 18 из караула, а остальные из железнодорожного батальона. Самая крупная сумма была у арестованного Немского – 163 тыс. в круглых цифрах; всем взятым деньгам мною была составлена роспись с обеспечением, если было количество романовских и выдачи расписки собственнику денег. Замена денег романовских сибирскими мною не производилась. Замена плохих сибирскими хорошими также не производилась.

Арестованные были переведены из «Модерна» в Оренбургское училище числа 30-го декабря, и к ним я лично не имел там отношения. При них дежурил офицер из отряда особого назначения МВД и один человек для поручений из контрразведки, то Попов, то Абрамович. 4-го января мне и всем чинам контрразведки к вечеру стало известно, что войска должны отходить из города в направление на Патроны, а дальше на Листвяничное. Я решил уехать из города, взяв с собой семью из боязни террора; некоторые члены контрразведки уехали еще раньше, например Абрамович, другие приехали вместе со мной: Кудряев, Полканов, Попов, Насонов и Черепанов. Семьи ехали еще Полканова и Кудряева..

Арестованные 31 человек из Оренбургского училища были взяты нами с собой, мы и они ехали на подводах. Для чего взяли арестованных, – я полагаю, чтобы иметь их как заложников, так как часть офицеров осталась в городе. Кто распорядился взять заключенных, я точно не помню, но слышал, что было предписание от генерала Сычева за подписью капитана Люба, начальника штаба Сычева взять их. Еще раньше было предписание Сычева, которому приказал Скипетров выдать заключенных двум семеновским офицерам, специально командированным для этого из Михалева, но Черепанов отказался выдать, так как боялся, что арестованные будут убиты, а отвечать будет он. По этому поводу было совещание Червен-Водали, Ханжина, Сычева и Черепанова, причем за выдачу стоял Сычев, но Червен-Водали и Черепанов были против; может быть, что против был Ханжин, а не Червен-Водали.