Адмирал Колчак и суд истории

После того как генерал Сычев сделал мне распоряжение об отправке 31-го арестованного в распоряжение генерала Скипетрова на станцию Михалево и сам прилег на диван в кабинете коменданта города, я попросил капитана Люба – начальника штаба Сычева, чтобы генерал Сычев дал мне письменное предписание относительно отправки арестованных. На это капитан Люб переспросил генерала Сычева, выдать ли такое предписание. Генерал Сычев приказал выдать. Тогда капитан Люб сам написал предписание, подписал его и адъютант Сычева Гудлых скрепил подпись и вручил мне. При этом генерал Сычев приказал мне доставить арестованных в деревню Большую Разводную и там ожидать посадку их на пароход.

После этого я ушел в «Модерн», где взял с собой поручика Насонова и поручика Полканова и отправился с ними в Оренбургское казачье училище, где находились арестованные. В Оренбургское казачье училище я приехал часа в 4 дня, кажется, 28-го декабря. В училище я приказал поручику Насонову составить список всех арестованных и допрошенных, находящихся в это время в здании Оренбургского казачьего училища, чтобы выяснить, каким образом и кто является партийным работником и участником восстания, мог бы быть заложником. По списку Насонова таких нашлось человек 50. Я взял этот список и, просматривая его, вычеркнул всех служащих земельной управы и тех, против которых не было прямых улик и агентурных сведений. После чего в списке остался 31 человек, подлежащих отправке в распоряжение генерала Скипетрова.

По окончании проверки списка поручик Полканов доложил мне, что из семеновского отряда прибыл офицер, фамилия которого точно неизвестна, но упоминалась фамилия Пантович, был ли это он, утверждать не берусь. Этот семеновский офицер требовал немедленного отправления арестованных в распоряжение Скипетрова. В это же время пришел ко мне дежурный офицер Оренбургского училища и доложил, что около деревни Большой Разводной на дороге из Пивоварихи появился конный отряд, обстрелявший их разъезд, причем ранен был один юнкер. По этой причине и потому, что была ночь, я приказал арестованных не отправлять, распорядившись вызвать автомобиль.

Так как автомобиль долго не подавали, я, воспользовавшись временам], вызвал арестованных по одному и опрашивал их об участии в партийной работе и о причастности их в [ее] деятельности, в текущих событиях. Но на мои вопросы никто не давал прямых ответов, и вообще старались отмалчиваться. Таким образом я опросил всех 31-го человека, получив впечатление, что они все глубоко виновны. При моем опросе присутствовал поручик Кудряев и, видя, что никто из арестованных не дает прямых ответов на вопросы и, в частности, Самарцев, предложил мне с ним поговорить откровенно. Самарцев когда-то обещал Кудряеву назначить его комендантом города, в случае удачного переворота, но это предложение почему-то не удалось обсудить серьезно.

После опроса я уехал на прибывшем автомобиле в «Модерн». Утром 29-го декабря 19[19] г. я доложил генералу Сычеву, что арестованные не отправлены по упомянутым мною мотивам. Сычев этим как будто остался недовольным. Потом меня вызвал Червен-Водали и справился о положении арестованных, я ему доложил, что получил приказ об отправке их в распоряжение генерала Скипетрова, но что они пока не отправлены. Что мне сказал на это Червен-Водали, не помню.

На другой день 30-го декабря вечером генерал Сычев вызвал меня к себе и потребовал, чтобы я отправил немедленно арестованных в распоряжение Скипетрова. Возвратившись в «Модерн», я был призван Червен-Водали, который, узнав от меня, что Сычев отдал приказ о немедленной отправке арестованных, предложил мне задержать выполнение приказа. Тогда я попросил Червен-Водали выяснить с генералом Сычевым создавшееся положение с арестованными. Червен-Водали пошел к генералу Ханжину, который послал своего адъютанта за Сычевым. Сычев тотчас же прибыл в «Модерн», и здесь в номере генерала Ханжина состоялось обсуждение этого вопроса. И решено было Червен-Водали, генералом Ханжиным и Сычевым арестованных пока не отправлять. Решение это было мне сообщено Сычевым.

Показания мне прочитаны, штабс-капитан Черепанов.

Член комиссии Аукьянчиков.

С подлинным верно,

тов[арищ] председателя] иркут[ской] чека К. Попов (подпись).

ЦА ФСБ России. Арх. № Н-501. Том 7. Л. 84–84 об. (Машинопись, копия.)

Документ № 4

г. Иркутск, 13 февраля 1920 г.

Протокол № 5 допроса задержанного в связи с переворотом 4–5 января 1920 г.

Дмитрия Петровича Черепанова, бывшего начальника контрразведывательного отделения

Февраля 13-го дня 1920 г. я, нижеподписавшийся, член Чрезвычайной следственной комиссии Георгий Иосифович Лукьянчиков, в помещении Иркутской губернской тюрьмы, производил опрос названного выше Черепанова, причем последний на предлагаемые вопросы отвечал: