Адмирал Колчак и суд истории

Таким образом, официальное положение военного агента, как говорит полковник Чернозубов в своей статье по этому вопросу («Военный сборник» 1911 года, № 11), является совершенно определенным – он может смотреть и читать все, что ему разрешает иностранное правительство, по отношению к которому он имеет право сношения с определенными государственными учреждениями. Как говорит Бронзарт фон Шеллендорф: «Поддержка со стороны правительственных властей, при которых состоит военный агент, обыкновенно более чем достаточна для того, чтобы иметь возможность исполнить свою задачу, в особенности, когда она касается вещей, хранение которых в тайне не составляет особых забот государства. Во всяком случае, официальное положение и предупредительность, которую военное начальство оказывает аккредитованным иностранным офицерам, заставляет его довольствоваться собиранием сведений о предметах и учреждениях, доступ к которым ему обеспечен. Если можно опасаться, что собранные таким образом сведения будут недостаточны, то можно приобрести полную свободу действий, лишь отказавшись совершенно от поддержки властей страны, о которой желательно иметь данные».

Действительно, при известной «предупредительности» со стороны правительства, которой, например, еще недавно пользовались у нас иностранные военные агенты, последние, не выходя из границ совершенно легальных, могли получать ценные сведения. Во всяком случае, даже деятельность военного агента, очерченная вышеприведенными словами Шеллендорфа, имеет огромное значение. Статистический метод исследования известных явлений требует систематических наблюдений, и очень ценные и важные сведения составляются из таких наблюдений над вещами, в отдельности не имеющими никакого значения и которые могут быть произведены военным агентом на месте, при принятии последним определенной системы. Но и эта деятельность в действительности затрудняется. Огромная военная подготовка, которую ведут все великие державы, выдвинула, особенно в последние годы, значение военной тайны и вызвала крайнее стеснение всякой официальной деятельности военных агентов. Сведения, получаемые на основании запросов военных агентов, обыкновенно или недостаточны, или же могут быть заведомо неверными, стеснена свобода посещения агентов тех мест, которые могут иметь значение, хотя бы в смысле систематических внешних наблюдений, и агентам разрешается, например, посещение военных портов и стоящихся судов приблизительно раз в год, что исключает само собою всякую систему.

Таким образом, на практике, военному агенту приходится либо «приобретать свободу действий», либо крайне ограничивать сферу своей деятельности. На рубеже этой «свободы действий», лишенной, конечно, поддержки того правительства, к которому аккредитован военный агент, лежит осведомление по той обстановке, в которой военный агент находится. Способ получения сведений, иногда чрезвычайно ценных, лежит в возможности для военного агента непосредственных сношений с представителями правительства. Последнее обязывает военного агента к широкому знакомству с представителями военных властей, и изучение их, хотя бы личных свойств, особенно тех лиц, которые состоят на командных должностях, может совершенно оправдать существование военного агента. Как непосредственному наблюдателю – агенту доступна та сторона обстановки, которая совершенно ускользает при самом добросовестном изучении страны вне ее пределов, вне соприкосновения с правящими кругами государства. Конечно, эту сторону деятельности чрезвычайно трудно регламентировать, но, тем не менее, отрицать ее значение совершенно невозможно. Все, что выходит из этой области, явится уже деятельностью, занявшись которой военный агент вступает на путь «тайной разведки».

Официально дружественные державы не занимаются этим делом. В случае каких-либо недоразумений на рассматриваемой почве с военным агентом, аккредитовавшее его правительство должно поступить так, как поступило недавно японское правительство, когда был уличен его морской агент в Париже, в подкупе служащего в морском министерстве, с целью приобретения чертежей подводных лодок. Японская миссия немедленно объявила, что «слухи об этом происшествии лишены основания и, во всяком случае, оскорбительны, так как японцы никогда не прибегают к шпионству вообще, а военные агенты в частности». Далее придется, конечно, сменить военного агента, несмотря на заявленную «неосновательность и оскорбительность» слухов о причинах этой смены.