Адмирал Колчак и суд истории

Сведения об убийстве заложников. До 6 января следственные дела находились у штабс-капитана Черепанова, который сдал их полковнику А.И. Сипайлову вместе с денежным отчетом и печатями контрразведывательного отделения. После сдачи дел офицеры получили распределение. «Еще до этого распределения ко мне приходили жители станции Байкал с жалобой на террор, производимый начальником гарнизона Годлевским и членами семеновского отряда, – рассказывал Черепанов. – Принимая [это] во внимание, я отправил своих офицеров на указанные пункты, объявил, что нам нужно работать с таким расчетом, чтобы не допускать террора, связаться с Политическим центром, что мною уже посылается гонец в Иркутск к Политическому центру с тем, чтобы заявить о нашем желании работать в его пользу».

А вот как описывал новое назначение В.М. Полканов: «Утром всех чинов контрразведки потребовали к Сипайлову… Сипайлов обратился на нас с грубыми выговорами и бранью, грозил расстрелом, называл провокаторами, говорил, что мы должны поступить в его распоряжение, что он сам отправил и собственноручно расстрелял в сопках три тысячи человек. Во время этих выпадов он держал в руках четверть водки и стакан. Один из нас – Насонов упал тут в обморок. Попову Георгию Сипайлов сказал: «Я Вас назначаю к себе, – Вы будете выводить у меня в сопки». Тот ответил, что он неспособен на это, а Сипайлов заметил: «Ничего, у меня руку набьете».

7 января начальник конвоя поручик Шмаков рассказал штабс-капитану Д.П. Черепанову о том, что пароход «Ангара» ночью выходил в открытые воды Байкала и все арестованные, сидевшие на этом пароходе, были забиты колотушками по голове и сброшены под винт. На пароходе, кроме Шмакова, находились Сипайлов, Годлевский и еще несколько офицеров. Руководили убийством Сипайлов и Годлевский. Получив такие сведения, Черепанов отправился к Сипайлову и попросил объяснений. На это полковник показал ему общую подписку арестованных о выезде из пределов России в течение трех дней, где вместо их подписей стояли палочки или отпечатки пальцев.

Свидетельство очевидца убийства заложников. Пожалуй, единственным свидетельством обстоятельств убийства заложников в показаниях членов бывшей контрразведки при штабе Иркутского военного округа является пересказ В.М. Полканова: «На пароходе были увезены и арестованные. Об их судьбе я слышал впоследствии от повара парохода «Ангара» (кажется, Мехалюк – поляк, знакомый моего отца), что они были раздеты до нижнего белья, их выводили на борт, били по затылкам деревянной колотушкой и затем спускали под винт в Байкал; шум и крик были редко слышны, так как пароход шел, проламывая лед толщиной 3–4 вершка…»

ДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА УЧАСТНИКОВ СОБЫТИЙ

Документ № 1

г. Иркутск, 23 января 1920 г.

Из протокола допроса № 1 Дмитрия Петровича Черепанова от 23-го января 1920 г.

Сведения Пономарева по времени со сведениями, полученными мною от поручика Кудряева и солдата Цыганкова – агентов моей контрразведки, которые в свою очередь дал сведения солдат 56-го полка Кудышкин. Кудышкин сообщил, что он входит в компанию эсеров, куда входят солдаты Канашкин, машинист Юрьев (со станции Иннокентьевской), затем Храбров, Сахаров – он [же] Терещенко, затем лица по кличкам «полторы ноги», «шкалик». И что эта компания называла себя эсерами-«активистами», в противоположность легально работавшим эсерам, которых звали «пассивистами».

Аресты Тишина и Тарутина произведены в связи с этими сведениями. Целью «активистов», по словам Кудышкина, было внесение разложения в войска. При обыске у Тишина и Тарутина ничего обнаружено не было, и они были освобождены. Хотя отказались дать сведения о перечисленных выше лицах, отговорившись незнанием.

Агеев был арестован случайно по указанию заметившего его Пономарева, когда Агеев шел вблизи штаба. Пономарев тогда и после постоянным агентом не числился, но деньги за свои сведения и указания получил. Храбров был арестован уже 24-го декабря на собрании сибирских эсеров, а Гребенщиков остался не разысканным Из остальных лиц, указанных Пономаревым и Кудышкиным, арестован был еще Сахаров-Терещенко и Поручиков, который был указан Кудышкиным и которого я забыл выше упомянуть; оба они были арестованы на том же собрании, где арестован был Храбров.