Адмирал Колчак и суд истории

Арестованных в земельном отделе также допрашивали Насонов и Филин в присутствии прокурора. Участвовали в допросах этих людей, а также и прежде арестованных все товарищи прокурора Иркутского окружного суда; Колесников в допросах лично не участвовал, но иногда на них присутствовал. Наблюдение за допросами он поручил старшему товарищу прокурора Громову, а в помощь ему назначил Мокеева и второго товарища прокурора Бельденинова.

Идея о заложничестве. Согласно показаниям штабс-капитана Д.П. Черепанова, офицеры контрразведки предложили рассматривать арестованных на Иерусалимской улице и в земельном отделе в качестве заложников, взятых за тех, кто находится наЗападном фронте – военных и гражданских лиц. Мысли о предании их военно-полевому или иному суду не возникало, хотя в первое время дело подготавливалось для передачи его начальнику гарнизона Е.Г. Сычеву, т. к. арестованные числились за ним. В первый же день ареста Черепанов высказал эту идею офицеров и. о. заместителя председателя Совета министров правительства A.A. Червен-Водали, который против нее не возражал, и прокурор Колесников также согласился с тем, что арестованные являются заложниками.

Перевод заложников в Оренбургское казачье училище. 27 декабря 1919 г. по распоряжению военного министра М.В. Ханжина «ввиду пошатнувшегося положения на фронте» арестованные, в количестве 43 человек, были переведены в Оренбургское казачье училище. На следующий день генерал Л.Н. Скипетров издал приказ о принятии им под командование военного гарнизона Иркутска и препровождении заложников в его распоряжение.

Составление списка заложников и их опросы. 28 декабря штабс-капитан Д.П. Черепанов, ответственный за передачу заложников в распоряжение нового командующего гарнизоном города, самостоятельно принял решение о составлении их списка. «В училище я приказал поручику Насонову составить список всех арестованных и допрошенных, находящихся в это время в здании Оренбургского казачьего училища, чтобы выяснить, каким образом и кто является партийным работником и участником восстания, мог бы быть заложником. По списку Насонова таких нашлось человек 50 (видимо, с учетом других арестованных, содержавшихся в училище. – С. Д.). Я взял этот список и, просматривая его, вычеркнул всех служащих земельной управы и тех, против которых не было прямых улик и агентурных сведений. После чего в списке остался 31 человек…

Я, воспользовавшись времен[ем], вызвал арестованных по одному и опрашивал их об участии в партийной работе и о причастности их в [ее] деятельности, в текущих событиях. Но на мои вопросы никто не давал прямых ответов, и вообще старались отмалчиваться. Таким образом, я опросил всех 31-го человека, получив впечатление, что они все глубоко виновны».

Решение о временном содержании заложников в Оренбургском казачьем училище. 28 декабря пришли сведения о боевых стычках с отрядами повстанцев Политического центра около деревни Большая Разводная. Несмотря на настойчивые требования генерала Е.Г. Сычева незамедлительно переправить арестованных, штабс-капитан Черепанов счел необходимым встретиться с и. о. заместителя председателя Совета министров для доклада о создавшейся ситуации. 30 декабря 1919 г. Червен-Водали собрал экстренное совещание в составе генералов М.В. Ханжина и Е.Г. Сычева, которое решило отправку заложников отложить.

В.М. Полканов на допросе рассказывал: «В Оренбургском училище был поставлен караул у арестованных из отряда полковника Благовещенского. Некоторые юнкера в училище, возбужденные тем, что часть юнкеров была убита во время военных действий, предлагали свои услуги для расправы над этими арестованными, крича: «Давайте их сюда, что вы их еще возите на автомобиле!» Но расправа не была допущена».

«День примирения» в судьбе заложников. 2 января 1920 г., в первый день переговоров делегатов Политического центра и правительства, представители центра ходатайствовали о незамедлительном освобождении арестованных товарищей. Председатель совещания земских и городских гласных Иркутска А.Н. Алексеевский рассказывал: «Добавлю, что во время первой беседы был поднят вопрос, по инициативе нашей, о судьбе арестованных членов «штаба» [революционных войск], на одной из Иерусалимских улиц и в земском земельном отделе; мы просили их немедленного освобождения.