Адмирал Эндрю Каннингхем

Таким образом, отношения между первым морским лордом и командующим Флотом Метрополии на данном этапе складывались отнюдь не безоблачные. И все же Каннингхэм после мучительных размышлений предложил на пост командующего Восточным флотом Брюса Фрэйзера. Его кандидатура была принята безоговорочно.

15 мая состоялось заседание, на котором окончательно утвердили планы операции «Оверлорд». Присутствовали Георг VI, все министры правительства во главе с Черчиллем, Эйзенхауэр, адмиралы и генералы в большом числе. «Никогда в своей жизни», — вспоминал Каннингхэм, — «я не видел конференц-зала, в котором сидело столько высших военных чинов. Заседание, естественно, держалось в большом секрете, и я размышлял, что было бы, если бы немцы предприняли мощный дневной налет и уложили бы бомбу в это здание».

Исходя из погодных условий, самыми подходящими датами для начала операции «Оверлорд» были сочтены 5,6 и 7 июня. 5 июня избрали в качестве наиболее вероятного дня начала операции. Выбор дат оказался очень ограниченным, поскольку союзникам требовалось полнолуние для воздушного налета непосредственно перед высадкой, полная темнота для тральщиков и приближающихся конвоев, отлив для преодоления прибрежных препятствий и около часа светлого времени перед первой высадкой для обстрела с моря прибрежных укреплений.

На Тихом океане американцы придавали большое значение поддержке десантов морской артиллерией, особенно линейными кораблями, причем в гораздо большей степени, чем это представлялось Каннингхэму реально оправданным. Хотя англичане обеспечили такую поддержку артиллерией линейных кораблей, о какой их просили, первый морской лорд продолжал считать ее чрезмерной.

Союзников очень беспокоили слухи о новом германском секретном оружии — беспилотных самолетах и баллистических ракетах. Каннингхэм содрогался при одной мысли о том, что противник обрушит их на переполненные порты, откуда готовилось вторжение. Союзная авиаразведка сфотографировала буквально каждый метр близлежащего побережья противника. Все подозрительные бетонные сооружения подверглись мощным бомбовым ударам с воздуха. Однако первые самолеты-снаряды Фау-1 стали падать на Лондон только через неделю после начала вторжения в Нормандию.

В пятницу 2 июня Черчилль известил Каннингхэма и морского министра Александера, чтобы они ожидали его в 12.45 в картографическом зале Адмиралтейства. Там премьер-министр жизнерадостно сообщил, что договорился с командующим морским этапом операции «Оверлорд» адмиралом Бертрамом Рамсеем отправиться на борту крейсера «Белфаст» наблюдать за ходом вторжения, и что он всерьез разозлится на любого, кто попытается ему воспрепятствовать. Каннингхэм тут же объявил, что это абсолютно неприемлемо. Слушая многословную аргументацию первого морского лорда, Черчилль злобно буравил его своими маленькими глазками. Выяснилось, что он уже обращался по этому поводу к Эйзенхауэру и получил отказ. И тогда премьер-министр объявил, что хотя Эйзенхауэр и является главнокомандующим, британский флот не входит в сферу его подчинения, и потому ничто не сможет помешать Уинстону Спенсеру Черчиллю присоединиться к команде одного из кораблей. Преодолеть это самодурство удалось только при помощи Георга VI, направившего премьер-министру записку, что если тот настоит на своем, то королю, как верховному главнокомандующему, также придется принять участие в операции.

В субботу 3 июня Рамсей и его начальник штаба контр-адмирал Джордж Кризи заехали к Каннингхэму на ужин, за которым состоялся долгий разговор. Первый морской лорд отметил в поведении Рамсея явные признаки нервозности. Больше всего адмирала беспокоила погода. В течение нескольких недель стояли жаркие и сухие дни, абсолютно благоприятные для форсирования Ла-Манша. Но на 5 июня прогноз пришел плохой. Рамсей слишком волновался, вся полнота ответственности за доставку войск давила на него тяжким грузом. Каннингхэм как мог постарался его успокоить: оперативные планы подготовлены безупречно, насколько это вообще возможно, и нет никаких сомнений, что даже при не вполне благоприятных погодных условиях, он высадит армию на берег в нужное время и в нужном месте.

Ранним утром 4 июня Каннингхэм получил радиограмму, что операция откладывается на 24 часа. В 5 утра подул сильный ветер, а над побережьем Франции стояла низкая облачность, исключавшая операции ВВС и обстрел с моря. На следующий день, 5 июня начальники штабов получили приглашение отобедать с премьер-министром на Даунинг-стрит, 10. Черчилль «без умолку трещал» об операции «Оверлорд». В отличие от адмирала Рамсея, глава правительства был исполнен величайшего энтузиазма. От нахлынувших на него чувств он находился «почти что на грани истерики». Каннингхэм записал в своем дневнике: «Он действительно неисправимый оптимист. Я всегда считал себя таковым, но он меня далеко превзошел».