Адептус Механикус: Омнибус

Его внимание переключилось на область мозга, соединённую с системами ауспиков и комплексами топографов, читая ведьмино варево излучения электромагнитных волн вокруг огромного корабля. Он чувствовал изгибы корпуса “Сперанцы” словно собственное тело, от холода космоса оставшаяся на теле кожа сморщилась, и по ней побежали мурашки.

Далеко впереди летел “Ренард” и Котов уделил время, чтобы внимательно изучить судно капитана Сюркуфа. Это оказался прекрасный корабль, получивший разрешение Адептус Механикус на значительное модифицирование, переоборудование и усовершенствование. Он стал быстрее, манёвреннее и нёс гораздо более мощное вооружение, чем положено судну такого размера. Подобные модификации не купишь за бесценок на мире-кузне и это опровергало предположение, что Сюркуф присоединился к экспедиции по чисто финансовым причинам.

Сознание Котова переместилось с “Ренарда” на “Адитум”.

Где судно вольного торговца демонстративно изобиловало потоками данных, уменьшенный корабль Храмовников оставался столь же тёмным, как сердцевина чёрной дыры, лишённым информации, его духи-машины закрылись от архимагоса. Раздражало и в некоторой мере оскорбляло, когда настолько высокопоставленный жрец Духовенства Марса оказался так недвусмысленно проигнорирован, но машины Адептус Астартес всегда быстро усваивали характерные черты ордена, которому служили.

Остальной флот держался возле “Сперанцы” сгруппировавшись вокруг её величественности, подобно лакеям при королевском дворе. Котову даже не пришлось уделять им внимание, независимые части его сознания направили корректирующие приказы капитанам множества судов: маневрирующие указания тем, кто подошёл слишком близко, и внутренние системные корректировки тем, чьи сети передачи данных накопили микроошибки.

Корабль Сюркуфа был гончей, которая вела охотников, и, несмотря на проявленное ранее непочтение Котову пришлось восхититься смелостью капитана бросить вызов воле архимагоса, за спиной которого стоял реклюзиарх. Он понимал мотивацию Сюркуфа лучше любого на борту “Сперанцы”. Остальные считали Робаута пустым хлыщом, вольным торговцем, искавшим только богатство и славу, но Котов знал правду. Он знал о прошлом Сюркуфа, его отрочестве в Ультрамаре, службе старшим офицером на борту злополучного “Наставника” и последующих неудачах.

Во многом он и Робаут Сюркуф оказались очень похожи.

Большинство в Духовенстве Марса полагали, что рисковать ковчегом Механикус в этих поисках было бесполезной затеей, последним безнадёжным гамбитом магоса, активы и влияние которого стремительно сократились за десятилетие. Возможно, это и было глупостью, но Котов не мог поверить, что обнаружение им “Сперанцы” и находка Сюркуфом реликта потерянного флота Телока не являлись волей Омниссии.

Вместе они стали проблесками надежды, когда его вера подверглась жестокому испытанию.

Первым потерянным миром-кузней архимагоса стал Арцетри, который атаковало и поглотило поисковое щупальце флота-улья Предвестник. Из-за недостатка информации о биологических особенностях расы тиранидов Котов решил, что миры промышленности и стали представляют мало интереса для прожорливых ксеносов. Это предположение дорого стоило ему во время вторжения бесчисленных роев, ведомых ненасытным голодом. И хотя много священных машин и жрецов удалось эвакуировать, прежде чем первые споры затмили небеса, ещё больше оказались поглощены океанами желудочной кислоты.

Ураниборг-1572 пал из-за козней Вечного врага, внезапного и отвратительного восстания против законно назначенных Котовым смотрителей, на глазах которых ресурсы целого мира-кузни захватили механизированные армии техно-еретика Вотхира Тарка. Окружённые скитарии и техножрецы сражались до конца, дабы не отдать ресурсы планеты врагу, но низкое предательство легио Серпентес положило конец их сопротивлению за несколько дней. Ураниборг-1572 стал поражённой порчей адской кузней Тёмных Механикус, миром кровавого железа, где восхитительная промышленность, некогда служившая Золотому Трону, подверглась искажению, чтобы питать кровожадную ярость механизированного демонического отродья, которое не заботило осквернение духов-машин.

Столь ужасающая потеря являлась катастрофой, и сама по себе, но случившись так скоро после падения Арцетри, она почти сломила Котова. Разрушение Паломара стало последним гвоздём в крышку гроба или, по крайней мере, так декларативно вычурно заявили его противники. Как мог магос, который допустил падение трёх миров-кузниц перед врагами человечества, надеяться сохранить свои активы на Марсе? Разумеется, говорили они, оставшиеся храмы-кузни, принадлежавшие Лекселю Котову, должны перейти к другим более способным магосам, прежде чем его невезучее прикосновение уничтожит и их?

“Сперанца” изменила всё.

Прилетев на орбиту Марса на таком могучем реликте эпохи чудес, он заставил врагов уйти в тень. Во всяком случае, большинство из них, некоторые же оказались близко, как никогда.