Адаптер

— Знаете, как скверно, что мы не можем заглянуть к Вам в голову, как к ним, понимаете меня? Понимаете. Если бы была моя воля, я бы вкачал к Вам в голову пару колоний наноконтроллеров, но Вы скорее всего просто сдохнете, да и процедура мне не позволяет попробовать, а я законопослушный гражданин своей страны. Ну а Вы нет, поэтому Вы у нас в гостях, — Павел Андреевич громко рассмеялся, смех его был колкий, неприятный, отдававший сладострастным наслаждением, определенно ему нравилось то, что он делает. — Вот, вынужден прибегать к дедовским методам. Представляете, они считаются самыми гуманными. Всего несколько суток и все.

На экране в дальнем конце камеры зажегся небольшой экран. Позывные новостной программы больно ударили по ушам, Павел Андреевич, не чувствуя дискомфорта, все так же улыбался, жестом призывая Евгения не пропустить самое главное.

Новостной репортаж начинался с общего нестройного кадра школы, четырех заснеженных тел около спортплощадки, обеспокоенных лиц спасателей, бестолково машущих руками. Встревоженный голос диктора нарастающим грозным тоном вещал:

«Сегодня в Западном округе нашего Города произошло страшное событие. Настоящая бойня, устроенная вышедшими из-под контроля Р-ками. Действительно ли безопасны, как уверяют чиновники, Р-ки, каждый день находящиеся рядом с нашими беззащитными детьми?» — его голос достиг пика нагнетания, переходя на фальцет. В большом холле камера проскользнула по заплаканным лицам школьников и, пытающихся их успокоить, родителей. «Не плачь, не плачь, сыночек, они ушли, мы в безопасности», — увещевала одна мамаша, с идеальным макияжем и в элегантном коротеньком пальто своего здоровенного сына, склонившего заплаканную голову на отчетливые холмы ее высокой груди. «Они больше не вернутся, правда, правда?» — плакал рядом такой же лоб, с искренней надеждой глядя в глаза своей мамаше, почти точной копией предыдущей.

В этом общем зале плача и надежды камера перешла на группу парней, наперебой рассказывающих, как их избивала эта Р-ка, обманом проникшая в их школу, рассказывая, что она как собачку таскала за собой одну из самых красивых девочек, с которой у нескольких сразу, намечались настоящие отношения.

Крупный кадр показал Маму Каролины, слезам которой позавидовала бы любая актриса. На скривленном от скорби и тоски лице в тонущих спазмах рыдания, говорил рот, а глаза, чувствуя успех, горели ярким самодовольством:

— Я сразу была обеспокоена дружбой моей Кэрол с этой девочкой, которая оказалась роботом, настоящим чудовищем! Она заставила измениться Кэрол, я уверена под страхом смерти, она угрожала нам с мужем и моя, моя героическая девочка, она защищала нас, своих настоящих родителей!

Рядом стоял ее муж и тревожно смотрел в камеру и топтался забинтованной ногой, требуя и к себе внимания.

— Мы должны изменить систему контроля и безопасности в наших школах! — вещал серьезного вида государственный муж, с отеческой тревогой глядя на зрителей. — Нахождение в школах Р-ок в качестве учеников недопустимо. Они опасны, они сильнее и могут устанавливать свои порядки, а мы все прекрасно понимаем, как может быть опасна Р-ка без должного контроля и управления!

— В результате нескольких месяцев незаконной учебы в нашей школе объекта кибернетического человекообразного с заложенными колоссальными способностями, как у вычислительной машины, не допустимо, так как это помимо нарушения безопасности влечет за собой и неверный расчет Рейтинга, а значит, наши дети теряют знания, свое право быть лучшими! — на повышенных тонах говорило другое лицо из Министерства образования.

— Необходимо проверить имело ли место сексуальное насилие со стороны якобы отца и его сожительницы касательно объекта или просто Р-ки, что, к сожалению, распространено, но мы имеем серьезные успехи по выявлению и предотвращению этой секс-торговли. Мы можем уверенно заявлять, что эти люди, управляя Р-кой, заставили вступать с ними в половые отношения и продавать услуги другим извращенцам, и эту бедную девочку, — грозно сжимал кулаки начальник районного отделения гвардии.

На весь экран вывели постановочный портрет Каролины, почти полностью копирующий лицо матери…

— Ну, я думаю, достаточно, — Павел Андреевич отключил экран, камера зазвенела от внезапно отключившегося телевизионного ора. — Я, конечно, не верю в Ваши сексуальные связи с несовершеннолетними, но что я могу против общественного мнения? Правильно, я должен подчиниться, ведь я могу ошибаться, но суд народный не ошибается никогда!

Он снова захохотал и подвигал старомодные рычажки на пульте. Магнитные оковы дернулись в разные стороны, натянув до предела конечности Евгения, он закричал от боли, мозг мгновенно отключил его сознание, пытаясь спасти тело от нестерпимой боли.

Струи воды вновь ударили в него, заставляя прийти в себя.

— Ну что Вы, мы же просто разговариваем, это некультурно, ай я-яй, — сокрушенно покачал головой Павел Андреевич. А ведь я всего лишь прошу у Вас помощи, понимаете, и все закончится. И для Вас и для нее.