Адам в Аду

— Нет.

— А там что? — он указал в темноту за решеткой.

— Ничего. Пустые комнаты, коридоры… Здесь никого нет.

— Никого?

— Кроме нас.

Развернувшись, они зашагали прочь от решетки. Узкий коридор с дверями по сторонам упирался в стенку и больше всего был похож на купейный вагон. Давным давно списанный и тихо ржавеющий вдали от всех железных дорог на свете.

Когда Ро жил еще в своем первом теле, и телу этому было лет десять, он видел такой вагон — неподалеку от небольшой сельской церквушки. Зачем он туда ездил, он уже не помнил, в памяти остались лишь недоумение — как вагон оказался так далеко от железной дороги? — и ощущение безнадежности и затхлости, от которого хотелось бежать.

Позже, предпочтя кисточки и краски отцовским надеждам, Ро пытался найти это место — романтика безнадежности дарила тогда мрачное удовлетворение. И потерпел поражение. Он долго колесил по бездорожью, искал, спрашивал, и, наконец, нашел нужное село. Но вагона уже не было. Церквушку отреставрировали, и вокруг нее, напротив нарядных могил, стояли столь же яркие автомобили.

Раздосадованный, Ро покинул это место, и больше не вспоминал его.

Пока не оказался здесь.

Остальных они нашли у Профессора. Тот сидел за столом, водя пальцем по исписанному листу.

— … просим ускорения решения вопроса… кто написал «просим»? Ваня, ты? Я бы заменил на «требуем». Я думаю, Родион со мной согласится, он настроен более жестко… «требуем ускорения решения вопроса…» Иван Михайлович, вы согласны?

Иван Михайлович смотрел в затянутый паутиной угол. Глаза его стеклянно пялились вдаль, и видно было, что его меньше всего волнует отточенная формулировка.

— Вот из-за таких, как ты, нас и не признают людьми, — пробурчал Профессор вполголоса.

Ванька нервно оглянулся, встретился взглядом с Ро и потянул Профессора за рукав.

— А, Родион Родионович, проходите, проходите… Станислав, как самочувствие?

Ванька впился тревожным взглядом в лицо новенького.

«Почувствовал, — подумал Ро. — Молодец.»

— Господа, я вынужден вам сообщить, что Стас, увы, покинул нас, — сказал он. — Подробностей я не знаю. Будем надеяться, что Стасу сейчас лучше, чем нам с вами.

Петр Евгеньевич перевел взгляд на лицо вчерашнего Стаса.

— Как прикажете величать? — осведомился он.

— Вергилием, — усмехнулся тот. — По крайней мере, я собираюсь вытащить вас из вашего чистилища.

— Да вы, юноша, бунтарь! — одобрительно заметил Профессор. — Дай бог, это вам удастся…

А бунтарь уже стоял у стола, изучая аккуратно написанный документ под нервным взглядом Ваньки.

— Это что?

— Прошение. В правительство. Институт давно закрыли, закон приняли, а мы все тут…

— Когда закрыли? — быстро переспросил новенький.

— Да уж лет шесть как… В октябре закон приняли, кажется. Родион Родионович, вы не помните точно?

— Семнадцатого.

— Вот, и Родион Родионович подтверждает. Шесть лет. А про нас забыли. А мы, знаете, и не люди, и не вещи.

— Экспериментальные крысы, — заметил Ро, усаживаясь в кресло и закидывая ногу на ногу.

— Вот-вот, — подтвердил Профессор.

— Крысы? — Иван Михайлович оторвал взгляд от паутины, на лице его появилась гримаса отвращения. — Где крысы?

— Все в порядке, Иван Михайлович, никаких крыс здесь нет, сидите себе спокойно! Так и живем, в клетке. Списать нельзя, отпустить тоже.

— Погодите. Разве новый закон не предполагает изъятия нейрокристаллов из тел для предотвращения дальнейшей экстракции?

— Такое ощущение, что ты сам писал этот закон, — заметил вполголоса Ро. — Как по-писаному шпаришь.

— Предполагает, — кивнул Профессор и нахмурился. — Вы, дорогой мой Бунтарь, похоже, сильно после нас скончались. Тогда вам должно быть виднее, почему нас не хм… не изъяли…

— Для предотвращения, — вставил Ро.

— Я, по всей видимости, погиб сразу после принятия закона, — Бунтарь бросил быстрый взгляд на Ро. — Значит, получается, шесть лет уже… Тогда беспорядки были. Не всем пришлась по душе отмена бессмертия. Были митинги, в том числе и вооруженные. Люди требовали… Наверное, тогда меня и задело, хотя я, разумеется, не помню ничего. Я… беседовал с другом, а потом проснулся здесь… Шесть лет спустя. Много вас здесь?

— Да вот все мы и есть, — Профессор обвел рукой всю компанию.

Бунтарь проследил за его рукой. Провел пальцами по волосам.

— Люди здесь бывают?

— Люди?

— Ну, я имею в виду, живые люди. Кто-то же приносит вам одежду, наверное, какое-то техобслуживание проводит…

— Меняет наши мозги на чьи-то чужие, — продолжил Ро. — Бывают, как видишь.

«Не сам же ты на место Стаса прыгнул, — подумал он. — Хотя судя по тому, как ты тут освоился, как-то ты к этому причастен…»

— Жанна заходит иногда, — сказал Петр Евгеньевич. — А так… Нам же не нужно ничего, кроме света и воздуха. Мы в известном смысле как растения.

— Кто такая Жанна?