Адам в Аду

— Я как раз размышлял об этом, — признался он. — Левченко тоже нехорошо оставлять так. Недостойный финал для великого человека. Пойдемте.

Януш осушил бокал, поставил его на стол, подхватил нейрокристалл Левченко и открыл неприметную дверцу в дальнем конце комнаты. Жанна нерешительно оглянулась на Бладхаунда, севшего и собиравшегося встать.

— Вам бы полежать…

— Нет, — сказал он и поднялся. Голова слегка кружилась, но, опираясь на руку Жанны, он вполне мог идти.

Януш включил свет по периметру огромной лаборатории. Жанна прищурилась от отблесков на хромированных поверхностях. Януш прошел вдоль автоклавов и протянутых вдоль стен толстых труб, остановился напротив небольшого устройства, похожего на печь. Открыл дверцу, положил нейрокристалл Левченко внутрь. Жанна, поколебавшись минуту, положила рядом кристалл Ро.

— Давление и температура, — сказал он, задавая условия. — Эта установка достаточно мощная, чтобы справиться и с кристаллом, и с оболочкой. Пойдемте.

— А когда… — начала Жанна.

— Мы услышим, — сказал Януш, протягивая ей руку. — А Бладу стоило бы лечь.

Бладхаунд чувствовал, что и правда стоило бы. Жанна села за стол, поднесла к губам бокал, но не пила, чутко прислушиваясь. Януш уложил Бладхаунда и налил себе вина.

Бладхаунд закрыл глаза. Где-то — казалось, очень далеко — звонил телефон. Бладхаунд подумал, что это Яворский, посмотревший вечерние новости, или отчаявшийся Молодцов. С ними он разберется завтра. Яворский получит задаток назад, а Молодцов… у Молодцова впереди вечность. Он или доживет до ответов на свои вопросы, или разделит участь Ро.

Телефон замолчал.

Июнь 2012 — август 2013

Москва