Адам Кодман, или Заговор близнецов

Бенджамин Эплстоун мог, понятно, и не заниматься всеми этими придурочными делами. Уже чего-чего, а работы агенту ФБР в Нью-Йорке всегда хватает. Этот набор непонятных паззлов, которые были очевидны вначале, а теперь превратились в неразрешимый дьявольский кроссворд, просто выводил Бена из себя. Проще было в кого-то стрельнуть. Но стрельнуть было не в кого. Смутные ощущения роились в организме федерального агента. Они напоминали острое пищевое отравление в начальной стадии, первые признаки беременности и стресс малыша, застигнутого друзьями в школьном туалете за занятием онанизмом.

Все, что удалось разузнать Эплстоуну про тамплиеров, Данте, Жака де Моле8, никак не приближало его к пониманию замысла преступников. Все схемы, что рисовал в воображении сыщик, неминуемо наталкивались на подлый вопрос: «Зачем?»

Зачем Гоннору с его шайкой понадобилось идти столь длинным путем для легализации каких-то грязных денег? Зачем создавать вокруг сомнительного бизнеса ажиотаж? Зачем привлекать к себе внимание громкими именами и огромными суммами гонораров?

Самыми простыми выглядели три варианта ответа. Либо преступники круглые идиоты и не видят пристального внимания к себе со стороны карательных органов, либо они специально вызывают шумиху вокруг своей затеи, демонстрируя особую дерзость и цинизм, либо в своих действиях эти борцы за историческую справедливость не усматривают ничего криминального.

Ни тщательное изучение личных дел главных заговорщиков, ни движение денег по их банковским счетам, ни повседневные контакты, телефонные разговоры, переписка и покупки в магазинах не давали подсказок, с какой стороны браться за дело.

Эплстоун был убежден, будь у него возможность действовать открыто, он продвинулся бы значительно дальше. Но про официальное расследование с подозреваемыми, допросами, погонями и засадами нечего было и думать. Более того, получи интерес ФБР к деятельности фонда де Моле огласку – скандал гарантирован. И тогда оторванной башкой Бена современные тамплиеры будут играть в сокер на полянках Центрального парка.

Становилось все очевиднее, что предотвратить преступление не удастся. Придется разбираться с последствиями. От этого полицейская душа Бена разрывалась на части. И вылечить ее не могли ни тайные знания тамплиеров, ни удивительная поэзия Данте, ни йод, ни пиво. Вся американская полиция, все достижения демократии оказались перед угрозой несмываемого позора. И отвернуть эту угрозу было некому. А тут еще смена руководства.

Бенджамин Эплстоун больше всего на свете не любил кошек и людей, делающих выводы без достаточного фактического обоснования. Первые донимали его своей вездесущей шерстью, от которой чесалось в носу и из глаз текли горючие слезы. Вторые – непроходимой тупостью и гротескной претенциозностью, от которых возникало чувство обиды на Создателя.

Если существ первой категории в коридорах ФБР водилось немного, то от обилия вторых порой просто не хотелось жить. Особенно гадко делалось на душе, если они становились начальниками.

Странная штука «начальник». Если он дурак, а вдобавок еще и сволочь (обычно именно так и бывает, потому что дурак-несволочь стать начальником не может по определению), настроение портится моментально. Особенно плохо, если это твой начальник. И совершенно невыносимо, если он только что принял должность и решил «навести порядок» в своем хозяйстве. Причем, предполагается, что до него о порядке вообще никто не слышал и как он, порядок, выглядит, совершенно не представляет.

И можно не сомневаться, что этот «новый порядок» – никакой и не порядок, а блажь и запугивание молоденьких секретарш, вся работа которых заключается в том, чтобы как можно убедительнее бояться шефа.

Тем же, кто занят делом, некогда обращать внимание на то, в каком виде их рабочий стол, сколько часов надо отсидеть в офисе, чтобы тебя не ругали: «Вас никогда не бывает на месте, особенно, когда вы нужны». На несоответствие «никогда» и «особенно» уже никто внимания не обращает. И им подавно наплевать какого цвета обувь у коллеги. Потому что они заняты делом.

Но начальника – дурака и сволочь, который любит делать выводы без достаточного обоснования, ваши дела не интересуют. Все попытки объяснить, что ваше дело в такой же мере и его, успеха не имеют. Устраивается публичная выволочка за десятиминутное опоздание к официальному началу рабочего дня, летят громы и молнии по поводу неубранных стаканов из-под кофе, раздаются «последние предупреждения» в смысле счетов за неправильную парковку служебных автомобилей. И все это ужасно портит настроение.

А с плохим настроением хорошо работать может разве что заплечных дел мастер. Да и там, пожалуй, без вдохновения скучно…

Вот нехитрые доводы в пользу тезиса, что начальники-дураки вредны. Ни один начальник-дурак с этим спорить не станет, а всячески поддержит, поскольку дураком себя не считает…