Адам Кодман, или Заговор близнецов

Мне принесли почту. Среди двух десятков конвертов этот выглядел самым скучным. Была в нем какая-то неинтересность. Серость, что ли? В таких обычно приносят извещения от пожарной охраны или вызов на допрос к следователю. Иногда в них помещают врачебную тайну твоей медицинской страховки или счет на оплату жилья. Учитывая внешний вид конверта, самочувствие, начало второй (и видимо не лучшей) половины жизни, а также политическую нестабильность в мире, первым желанием было отправить указанный конверт в мусорную корзину нераспечатанным. Но профессиональное чутье или Провидение, которое в эту минуту решило надо мной сжалиться, заставило взглянуть на содержимое. Состояло оно из пяти листов, выдранных из амбарной книги, исписанных мелким аккуратным почерком опытного бухгалтера.

Рассказ, автором которого был человек по имени Инга, начинался с обычного для непрофессионала описания исторических реалий, совершенно необязательных для драматургии повествования. Инга рассказала, что, будучи ребенком, исправно посещала уроки в балетной студии, мечтая о серьезном балетном будущем. Педагог ее был в недавнем прошлом известным балетным солистом, хотя и в не очень столичной опере, что не мешало его амбициям считаться удовлетворенными. По официальной версии, продвижение на Олимп мирового балета ему преградила травма бедра во время репетиции дуэта с одной из звезд, имя которой до сих пор мелькает на афишах по всему миру.

Принципиальным ноу-хау танцора-пенсионера была зеркальная стена, отражавшая все, что происходит в классе, и позволяющая одновременно наблюдать за происходящим из потайной комнаты. О волшебных свойствах зеркальной стены в классе студистки, разумеется, ничего не знали. Хотя, слухи ходили…

Самым употребляемый был слух о том, что зеркало балетного класса отличалось от всех остальных зеркал на земле тем, что оно не синхронно отражало реальность. Реальность запаздывала. Зеркало словно предугадывало, что произойдет в следующее мгновение. А может быть, не предугадывало, а диктовало. Это особенно было заметно, когда девочки совершали какую-нибудь ошибку или напротив, когда удавалось сделать что-то такое, чего от себя не ожидаешь. Среди учениц были известны случаи откровенных непристойностей со стороны зеркала. Ему ничего не стоило в самый ответственный момент подвернуть кому-нибудь ногу или порвать лосины. Подобных пакостей обычно ожидали, когда в классе присутствовали чужие или мальчики-новички.

Еще поговаривали о том, что самым страшным оскорблением для зеркала было уличить его в несинхронности. Случись такое, говорили, и зеркало лопнет от злости и рассыплется на миллион кусочков. И горе тому, на кого падет этот гнев. Потому что, рассыпавшись, зеркало все равно будет отражать (или предсказывать) все ошибки. Но тогда этих ошибок будет в миллион раз больше, или во столько раз, на сколько кусков рассыплется стекло.

Но самым страшным из свойств, которые приписывались зеркалу, было его всезнание. Считалось, что зеркало руководит отражением девочек даже тогда, когда их нет в классе. Касалось ли это только танцев, никто с уверенностью сказать не мог.

Никто всерьез не задумывался над сверхъестественными свойствами классного зеркала, кроме тех редких моментов, когда свойства эти обсуждались в раздевалке и непременно шепотом. Изредка звучали сюжеты о Белой Балерине (призраке, гулявшем по школе в ночи полнолуния) и о Тайном Соглядатае (существе, наблюдавшем за девочками в момент индивидуальных занятий или в душевой). Но эти слухи считались ложными.

Инга, которая в описываемый период времени уже твердо стояла на пуантах и боролась с законами физики за право крутить фуэте, относилась ко всем этим слухам с иронией.

Фуэте затмевало всю метафизику классного зеркала, и даже авторитет учителя. Хотелось одного – почувствовать власть над центробежными силами, не теряя при этом вертикального положения. Фуэте вообще вещь особенная. Именно это умение и отличает балерину от всех остальных людей на земле.

Фуэте никак не удавалось, и очень скоро Инга стала винить в этом Зеркало.

Вся магия зеркал, вся амальгама мира, впитывающая в себя, слой за слоем, реальный мир и превращающая этот мир в обратную проекцию, не смогли сломить прагматизма маленькой балерины. Инга, переполненная эмоциями относительно своих неудач с фуэте и впечатлениями от рассказов подруг о злополучном стекле, попросту запустила в него реальным табуретом, расчленив тем самым блестящую поверхность на миллион кусочков…

Она не побоялась гнева руководства школы и родителей, она не искала восхищения соучениц. Она просто разбила зеркало, которое мешало ей идти своим путем.

И ничего не случилось. Нет, конечно, были и гнев руководства, и домашняя выволочка, и восхищение подруг. Но мир не перестал быть, лишившись зеркала на всю стену в тренировочном классе.

Осколки быстро убрали, и уже к следующему занятию стену украшало другое зеркало. Совсем другое.

Инга не стала балериной. Она стала бухгалтером, приславшим рассказ про зеркало на литературный конкурс нашего журнала.