Адам и Элисон. Проклятие Уилсонов

— Он умер, закрывая меня своим телом! — ненавистно к самой себе перебила девушка, и сильно сожмурила глаза. — Я уверена, что здесь лишь моя вина, Адам. Ведь я поверила Дженсену, я позволила ему быть в нашем доме, стать близким человеком. Но, как видишь, зря.

— Блэк сделал своё дело! В чем же твоя вина?! Или за то, что человек влюбляется, уже сажают на электрический стул?

— Я не люблю его! — прошипела Элисон и, как ошпаренная, отпрыгнула от брата. — И никогда не любила.

— Послушай…

— Нет, ты меня послушай. Джули ничего не знает, но, тем не менее, она уже замешена в нашей «замечательной» истории. Так как ты не собираешься расставаться с ней, тебе нужно признаться.

— Признаться в чем? — поразился парень. — Ты предлагаешь мне сказать ей правду?

— Да.

— Элисон, я не хочу сейчас тебя обижать, но это глупо.

— Этим ты дашь ей право выбирать! — уверенно запротестовала девушка. — Она должна знать с кем ходит за руку, кого целует, кому доверяет. Иначе, потом, всё будет гораздо хуже.

— Но ведь я не Дженсен. Я не желаю ей зла.

— Зато есть другие. И они всегда будут причинять боль нам, находя и пытая наших близких, — Эл тяжело выдохнула, и сморгнула оставшиеся слезы с напухших глаз. — Просто признайся.

— Я не могу…

— Но и я тоже, — прошептала девушка. — Не моё сердце пострадает, случись что–нибудь.

— Ты намекаешь на то, что тебе наплевать на Джули?!

— Я намекаю на то, что у меня уже нет сердца. — Эл неуклюже откинула волосы назад и горько улыбнулась. — Его сначала покорили, потом вытащили и растоптали…

— Элли, мне, правда, жаль.

— Поговори с ней, — не обращая внимания на слова Адама, медленно прошептала девушка и отошла от брата. — Я уверена, что тебе её жизнь и чувства не безразличны.

Парень недоуменно выдохнул, и посмотрел на Джулз. Она стояла в черном пальто, с двумя красными розами, и ждала, когда гости разойдутся. На бледном лице ещё были видны слезы, небесные глаза слегка покраснели…

Странно. Она едва знала Элиота, но, тем не менее, пришла, и в её взгляде нет и капли лицемерия. Лишь искренность и ангельская доброта не свойственная обычным людям. Раньше Джули Саммерс казалась самовлюбленной эгоисткой, получающей от жизни всё, что только захочет, но сейчас…, неужели эта несчастная девушка вообще когда–то улыбалась?

— Адам? — неожиданно протянула она, и он, словно отойдя от транса, повернулся к Джулз.

— Ты что–то хотела? — аккуратно поинтересовался Уилсон, и медленно приобнял её за талию.

— Как Элисон?

— Так себе…

— А ты?

— Я думаю, ты задаешь не те вопросы, — прошептал парень. — Как твоё самочувствие?

— Ох, ты об этом? — Джулия растеряно оглянулась, и пара двинулась по кладбищу к машинам. — Я ничего не понимаю, ничего не помню. Это ужасно. Лишь отрывки крутятся в моей голове, и я…, я хотела бы спросить у тебя, что вообще произошло, но…

— Но?

— Я боюсь…

— Боишься? — удивился Адам, и ошеломленно остановился. — Почему?

— Я же вижу, как плохо Элли, вижу, как тяжело тебе. Этого достаточно, чтобы понять, насколько всё отвратительно.

Парень неуверенно потер переносицу, и глубоко выдохнул.

— Ты права. Всё очень сложно.

— И знаешь, — Джулз подняла глаза к небу, и смахнула с лица капли от дождя. — Скажи мне, когда будешь готов. Я не хочу, чтобы между нами были тайны, но так же не думаю, что будет лучше, если все секреты всплывут наружу, — неожиданно девушка усмехнулась. — Я понимаю, это звучит странно, ведь я должна кричать, и биться в судорогах, требовать объяснений, но я…, я не буду.

— И не надо, — нерешительно прохрипел Адам.

— Так что, я останусь в ожидании, хотя…, в кое–чем я уверена.

Парень заинтересованно вскинул брови, и невольно взял руки девушки в свои.

— Когда ты раскроешь свой секрет, всё будет по–другому. Измениться не только моё отношение ко всему окружающему, к этой ситуации, но ещё и отношение к тебе.

— Я надеюсь, оно улучшиться, — прошептал Уилсон, и с отчаянием выдохнул.

— Я тоже на это надеюсь…

***

Элисон шла очень медленно, не разбирая картинки вокруг себя. Ноги сами несли её домой, по глубоким лужам и грязным дорогам. Элиот умер, но люди живут, дождь идет, ветер шумит: ничего не изменилось. Вот только сейчас единственное, чем могла заниматься девушка — это плакать. Невольно, нехотя, не специально, просто чувствовать, как по лицу стекают слезы, задыхаться, не в состоянии глотать кислород…

Она ведь так давно не плакала по–настоящему. Даже их ссора с Адамом…, нет, это другое. Настоящий плач, это ведь не то, сколько слез выльется из твоих неживых глаз. Это то, сколько выводов ты сделаешь, и сделаешь ли ты их вообще. Сейчас было ясно лишь одно: Элисон предали, убили её друга, бросили и оставили на съедение собственным мыслям. Отвратительно? О, нет. Это просто ужасно.

Весь путь до дома за девушкой, словно кто–то следил. Она чувствовала на своей спине чей–то взгляд, хотела обернуться, но не находила сил. Ведь какая разница? В любом случае, всё кончено…

Дверь распахнулась, на пороге показалась мама. Она была так обеспокоена. Изящные руки слегка дрожали, лицо казалось измученным. Не долго думая, она заключила дочь в объятия, спрятав от дождя.