Ад уже здесь

— Это не земля грешная, — подал голос поднявшийся из нижней кабины Вячеслав. — Это мы грешные.

Он уставился на горизонт, щурясь от непривычно яркого света.

Людоед развернул карту. Посмотрев на нее, он взглянул на часы и на солнце.

— Варяг, давай правее на сорок пять градусов, — сказал он наконец.

— Точно?

— Да. Точно. И держись этого курса. А то на Северный полюс улетим.

— Ты по часам сверялся?

— Да. И время местное. Я свои часы сверял с рейдерами. У них же в Аркаиме какие-то атомные или изотопные, или как их там, у которых погрешность в шесть секунд на миллион лет. Так что доверься мне. Меняй курс.

Самолет продолжал постепенно набирать высоту и при этом чуть кренился вправо, переходя на новый курс. Внизу медленно проплывал ковер непроницаемого облачного покрова. Отсюда он не казался таким мрачным, как снизу. С высоты пяти тысяч метров он выглядел как стелющаяся белоснежная пена. Белее, чем вечный снег там, внизу, в мрачном мире, из которого они вырвались на короткий срок. Ил-76 продолжал набирать высоту. Но все, что они видели вокруг, казалось, замерло, а самолет просто повис, гудя двигателями, на одном месте. Но так лишь казалось.

— Какая высота?! — Варяг вдруг напрягся.

— Семь семьсот, а что? — ответил Васнецов, вынужденный отвлечься от лицезрения всего этого великолепия. Он машинально назвал цифру с табло, даже не отдавая себе отчета в том, какая пропасть сейчас между ним и землей.

На панели что-то заморгало, и монотонный гул двигателей стал несколько иным.

— Что случилось? — спросил Людоед.

— Помпаж! Четвертый двигатель вырубился!

— А на трех нельзя? — спросил встревоженный Сквернослов.

— Нельзя на них нагрузку давать! Все захлебнутся! Воздуха тут мало им! Я снижаюсь!

Самолет снова стремительно рвался к облакам. Но на сей раз не для того, чтобы вырваться из сумеречного плена. А для того, чтобы нырнуть в него. Васнецов поморщился. Неужели опять эта серость? Так не хотелось возвращаться из этих радующих взор и душу чистоты и света в привычный опостылевший мир постъядерной зимы.

— Высота?

— Шесть пятьсот.

— Так. Пробую запустить.

Четвертый двигатель засвистел и присоединился к своим собратьям, снова составив с ними гудящий квартет.

Варяг облегченно вздохнул.

— Кажись, пронесло. Тут все работает как надо. Идем на этой высоте. — Он наконец снова улыбнулся. — Хорошо, что на этом самолете автоматика установлена. Я мог и не успеть сообразить. Автомат сам двигатель вырубил.

— А если бы не автомат? — спросил Николай.

— За несколько секунд температура газов в турбине возросла бы. Ну и сорвавшийся поток воздуха еще. Короче, двигатель мог разрушиться. Я бы просто мог не успеть среагировать. Странно вообще. На такой высоте и помпаж. — Яхонтов потер ладонью бороду. — Хотя чему удивляться после всего, что было. Атмосфера разрежена ближе к земле теперь. Тут главное — с перепугу не увеличивать тягу остальных двигателей, компенсируя потерю одного. Иначе помпаж накроет их всех. И привет. Если не взрыв двигателя, то в любом случае скорость постепенно упадет до критической. Скорость сваливания. И будем лететь, как рояль с двенадцатого этажа. Только дольше и трагичнее.

— Сплюнь, — нахмурился Вячеслав.

Николай слушал Варяга и все эти странные термины и чувствовал дискомфорт, оттого что не мог толком понять, о чем речь.

— Слушай, Варяг, расскажи про все это, — сказал он.

— Про что?

— Про то, как самолетом управлять. Про скорость сваливания и все остальное.

Яхонтов усмехнулся.

— Ишь ты. Ну ладно. Кому-то ведь свои знания передавать надо. Чай немолодой уже. Короче, слушай. На самом деле ничего сложного в этом нет, как может показаться на первый взгляд. Сложно все вот это барахло. — Взмахом руки он указал на бесчисленное количество приборов. — А вот взлететь и лететь — это как на велосипеде. Слушай, короче…

* * *

Николай слушал внимательно, то и дело поглядывая на элементы приборной панели, про которые упоминал Варяг. Но при этом он еще и умудрялся продолжать свое любование чистым небом.

— До захода солнца успеем? — спросил Людоед. — Не в темноте ведь садиться.

Варяг сверился с картой, часами и цифрой пройденного в полете расстояния.

— Должны успеть. Я увеличу тягу двигателей. Прибавлю скорости.

— А топлива хватит?

— Садиться будем на парах, — усмехнулся Яхонтов.

Солнце уже давно не светило в лицо. Оно было теперь где-то позади и снижалось к горизонту, отчего линия, разделяющая тучи и небо, окрашивалась в огненные багряные тона. Небесный зенит стал еще темнее, и наверху появились странные светящиеся точки. А чуть справа от курса самолета, на ладонь выше от горизонта, странный тусклый полумесяц.

— Это луна? — с замиранием сердца спросил Николай.

— Она самая. — Яхонтов кивнул.

— Ребята так на ней и не побывали. — Сквернослов вздохнул. — Бедные Андрей и Юра, земля им пухом.

— А это звезды? — Васнецов устремил взгляд на мерцающие точки в зените, которых становилось все больше.

— Звезды, — подтвердил Людоед. — Варя, мы так в ночь скоро влетим. Имей в виду.