— Слушаю, товарищ комиссар, — произнес он неестественным для своей внешности мягким голосом.
— Задержанного в коридор. Ждать меня. А пока пригласите сюда следователя Ежова.
— Есть. — Конвойный кивнул. — Задержанный, встать!
Николай поднялся.
— Руки за спину, смотреть в пол! На выход!
Васнецов повиновался. Он вышел в коридор. Там стояло еще несколько бойцов. Николай видел только ноги.
— Лицом к стене! — крикнул другой вояка.
Николай выполнил и краем глаза заметил, что лицом к стене стоят еще три человека. Он повернул голову. Это были его товарищи. Варяг, Людоед и Славик.
— Мужики, вы как? — тихо спросил он, обрадовавшись. — Мне сказали, что вы…
— Не разговаривать! — заорал кто-то прямо над ухом и ткнул его автоматом в спину. — Головой упереться в стену и смотреть на свои ноги!
Мясник-следователь Ежов вошел в свой кабинет.
— Ну что? — спросил он у комиссара.
— Он не глупый, как и его друзья, — пожал плечами комиссар. — Правда, излишне эмоциональный. Разговорить его легко. Только для этого надо быть не костоломом, а психологом.
Ежов тихо хохотнул.
— Да ладно тебе, Андреич.
— Плесни-ка мне воды. — Николай Андреевич перебил следователя и кивнул на графин. Ежов налил стакан и протянул комиссару.
— Холодная, зараза, — поморщился тот, отпив, и стал растирать горло. — Гланды болят неделю уже.
— Лечиться тебе надо, Андреич.
— Посмотрим…
— Ну, так что он рассказал тебе?
— Про самолет раскололся практически сразу. Я же говорю, подход нужен грамотный. Значит, не почудился пограничному дозору вчера летящий самолет. Очень интересно.
— Даже так, — хмыкнул следователь. — И куда их сейчас?
— Пока в карантин нашего управления.
— Ну ладно. А с чего вашему управлению этим делом заниматься? Это ведь наш хлеб. У вас задачи другие. Тут же рядовой случай, если не считать, конечно, самолет.
— Другие. — Комиссар кивнул. — Только Старшина это дело на личный контроль взял.
— Сам Старшина? Это почему? — Ежов удивился.
— Во-первых, самолет. Событие из ряда вон. Во-вторых, очень интересная у них машина. Ну и в-третьих, груз. То, что гвардейцы при досмотре там обнаружили и сразу доложили напрямую Старшине, минуя инстанции. Вот он и заинтересовался, что это за люди.
— Да титорасы это! Ежу понятно! — усмехнулся следователь.
— Ежу, говоришь, понятно? — Комиссар посмотрел на Ежова с пренебрежением. — Но если ты забыл, я тебе напомню, что Старшина не еж. И я, представь себе, тоже. Мы люди.
Следователь нервно кашлянул.
— Андреич, я не то имел в виду…
— Подумай сам. У Титоса есть великолепные диверсанты из числа легионеров. И есть тысяча способов проникнуть скрытно на территорию Новой Республики и приблизиться к нашему городу. Диверсанты Гау могли такое сделать. Другое дело, что бы это им дало? Группа должна быть маленькой для пущей скрытности, но малая группа не в состоянии произвести сколь-нибудь значимую акцию у нас. Если только у них нет чего-то особенного. Эти четверо могли нас уничтожить всех одним ударом. Однако они этого не сделали, а перли открыто, да еще и остановились на границе и не оказывали никакого сопротивления. Почему? Ответ очевиден. Они не Гау. Они издалека и о местных делах вообще понятия не имеют.
— Погоди, Андреич. А чем они нас могли…
— У них в машине ядерная бомба.
Ежов раскрыл рот и выпучил глаза.
— Что?..
— Ты не ослышался. Диверсионный ядерный заряд. Они могли пустить его в ход, скрытно подобравшись к городу. Но они этого не сделали. А ты знаешь Гау. На них не похоже.
— Нет, погоди, атомная бомба?!
— Слушай, дружище, не трепись об этом. — Комиссар наконец поставил стакан на стол. — Стульчик под тобой и так очень шаткий.
— То есть?
Николай Андреевич направился к выходу и, обернувшись у двери, произнес:
— Если я еще раз узнаю, что ты пытаешь задержанных, я заведу на тебя дело. А ты знаешь, как относятся в политуправлении к нарушителям старшинистической морали.
— Андреич, ты чего! — воскликнул Ежов. — Мы же не первый год знаем друг друга!
— Вот именно. И поэтому ты должен хорошо понимать, что я не шучу. Будь здоров.
И комиссар-наблюдатель вышел из кабинета.
15
СТАРШИНА