Ад криминала: Рассказы и очерки

Спустя два месяца, осенью 199… года, когда Иван вроде бы обжился в своей однокомнатной квартире на пятом этаже, у него дома стали происходить странные вещи. Как-то он, вернувшись из продуктового магазина, удивился: окно в комнату было распахнуто. Может, сам открывал и забыл закрыть? Нет, он был очень аккуратен и перед выходом из квартиры всегда все тщательно проверял. Через дверь проникнуть не могли, потому что, уходя, он всегда включал сигнализацию. Проверив, все ли на месте, Иван успокоился, но утром обнаружил у себя на столе записку:

Откажись от сотрудничества в КПЧ, иначе тебе будет очень плохо.

Твоя покровительница.

Текст был напечатан на листе, вложенном в его машинку. Все это было сделано ночью, в его присутствии, и тот, кто это сделал, находился в квартире, и не исключено, что был сейчас рядом с ним. Почему же он ведет себя так тихо? А, ну понятно. Хозяин крепко спал, поскольку выпил на ночь четвертинку водки вместо снотворного. В последнее время Ивана снова одолевала бессонница, и он спасался от нее Водой Жизни, но при этом понимал, что, пристрастившись к такому опасному снотворному, может угробить свое здоровье окончательно. "Но где наша не пропадала!" — горько усмехался поэт и старался лишь оберегать себя от запоя.

— Так кто ты, покровительница? — громко вопросил Иван. — Может, дашь мне время на размышление? Я хочу подумать!

Но ему никто не ответил. Тогда он вложил в машинку чистый лист, написал свою просьбу и, одевшись, выехал в центр города.

Выйдя из метро на площади Высоцкого, Иван позвонил зеленоглазому:

— Миша, я получил предупреждение. Что мне делать?

— Где получил? — спокойно спросил тот.

— У себя дома. На листе в пишущей машинке.

— Ясно. Жди меня у памятника. Буду минут через двадцать.

Иван зашел в книжный магазин и направился в отдел поэзии. Здесь, на стенде новинок, увидел свою вторую книгу. Взял и раскрыл на двадцатой странице.

Я былинных окликаю великанов, отдаю в их богатырские объятья и заботу, и охрану мирных пашен, и надежду на сияющий рассвет… Только быль моя былинная не вечна, только сила богатырская иссякнет, и на смену исполинам придут орды обуянных хищной жадностью уродцев. Эти карлики не станут жарить мясо человечье на кострах и хороводить, мир они оденут пестрой мишурою и сожрут его в свой мутный час похмелья…[2]

"Боже, какая безнадега… — подумал Иван. — И это я писал пятнадцать лет назад? Я уже тогда знал свою участь. Но теперь я так не напишу никогда… Вообще ничего не напишу…"

— Сколько у вас экземпляров этой книжки? — спросил он продавщицу.

— Та, что на витрине, и еще одна. Будете брать?

— Да. А в каком количестве вы ее получили?

— Штук двадцать дня три назад.

"Интересно, значит, я уже стал довольно известным, если меня так разбирают", — подумал Чудаков и, расплатившись за книжки, вышел на улицу.

У памятника Высоцкому он сел на лавочку и закурил. Снова раскрыл книжку. Но тут подошел зеленоглазый, сел рядом и попросил огоньку.

— Ну, что тебе написали?

Иван протянул ему листок.

— И как ты думаешь, кто это?

— Черт его знает! Может, Афобия, а может, кто другой.

— Вот тебе эта штука. — Миша протянул прибор величиной со спичечный коробок. — Называется "Анти-гипнотический датчик "Око". Включение — синяя кнопка, выключение — красная. Парализация психики колдуньи — вот это колесико, как резистор у приемника. С помощью этой штуки с колдуньей можно делать все что угодно. Выясни, кто послал, зачем и что она вообще знает. Прибор держи в кармане. Сейчас ты ее просто не видишь. Но лучше всего завести собаку или кошку, если она их, конечно, не умертвит. Просто имей в виду на будущее. Животные космогипнозу не поддаются. Удачи тебе. Завтра позвонишь. — Он выбросил окурок и поднялся со скамейки.

Домой Иван вернулся вечером. "Око" включать не спешил. Поджарил яичницу, сделал салат. Поужинав, прошел в комнату и включил прибор. Покровительницы в квартире не было.

10. АВЛАБИЯ И "КРАСНЫЕ ГЛАЗА"

Она явилась ночью, когда Иван засыпал. Услышав шорох, он нащупал под подушкой датчик и включил его. Авлабия стояла у его стола, склонившись над машинкой. Никакой одежды на ней не было. Иван крутнул резистор: женщина вскрикнула и словно вспыхнула — ее тело охватило мерцающее сияние.

Он зажег торшер и сел на тахте.

— Здравствуй, Порна. Давно тебя не видел, — спокойно начал Иван, слегка подкручивая колесико резистора. — Что ты здесь делаешь?

Авлабия сжалась от испуга, ежась с ноги на ногу.

— Я хотела прийти к тебе во сне, — пролепетала она. — Я немножко поторопилась, потому что соскучилась.

— А записку ты писала?

— Я.