Ад как он есть

Ангел же развернулся и проплыл по воздуху на несколько метров вперёд, где его ожидали трое. И, конечно, самым примечательным из этой троицы был четырёхкрылый мальчик лет десяти‑двенадцати. Исходящие от него свет и тепло говорили о райской природе существа. Юное, ещё детское лицо, столь похожее на человеческое и вместе с тем совсем чужое, выражало необычайную строгость и печаль. Двое крыльев были высоко подняты за спиной. Двое других прикрывали хрупкое тело, облачённое в струящиеся белоснежные одежды, но не закрывали ступни, отблёскивающие золотисто-розовым цветом. При этом он с укоризной ребёнка, у которого старший брат стащил припрятанную конфету, смотрел на загорелого, почти двухметрового воина в алых доспехах.

Этот мужчина тоже произвёл впечатление на Лею и не только чётко очерченным римским профилем. Он стоял на самом краю холма, и широкий красный плащ, застёгнутый рунической пряжкой на одном плече, гневно развевался за ним. Помимо этого, вместо шлема на черноволосой голове красовался тонкий золотой венец, под которым шёл обруч из природных костяных выступов. По краю лица у него была узкая полоса щетины, переходящая в остроконечную эспаньолку, а чёрные глаза без белка хищно щурились. Скрещённые на груди руки и прямая спина вкупе с расправленными плечами добавляли внушительности и так величественному облику. И потому, по сравнению с этим могучим демоном, похожим на ожившего героя древних легенд, стоящий подле Ал’Берит терялся.

На этот раз виконт не выражал ни презрительности, ни брезгливости, ни тщеславия. Он вообще не выражал каких-либо эмоций. Чёрный костюм викторианской эпохи с тёмно-лиловой узорчатой оторочкой и высокие щёгольские сапоги добавляли ему строгости, как и удерживаемый им полуразвёрнутый свиток. Возможно, он даже что-то зачитывал своим собеседникам, ведь время от времени свитки в его руках менялись, перекочёвывая в висящий в воздухе сундучок, уже виденный Леей в карете. Однако девушка не слышала ни единого слова из разговора, чтобы сказать наверняка. Она была уверена только в том, что все документы были разными, так как выглядели по-разному. От белоснежных и кремовых, как пергамент, до чёрных, как сама тьма.

Ничего не понимая в происходящем, Лея просто замерла на месте. Она боялась пошевелиться и потому вскоре устала. А, может, и не вскоре. У неё не было способности Дагна чутко ощущать время, а по адскому неменяющемуся небу его нельзя было определить. Так что единственным показателем стали затёкшие ноги, которые говорили о том, что прошло не менее часа. И можно было бы спросить у Дайны так ли это, но та смиренно стояла, прикрыв глаза, и потому Лее стало совестно спрашивать о чём-либо или садиться на землю.

Как вести себя в такой ситуации она не знала. Да и кому из смертных людей это могло быть известно? Так что молодая женщина брала пример с демонессы и старалась не шевелиться. Но, увы, как это часто и бывает посреди важных и долгих жизненных ситуаций, жертва обстоятельств в какой-то момент поняла, что с удовольствием укрылась бы в каких кустиках, если бы те хоть где-то здесь были. Так что к усталости ног добавилась ещё и тревога, что ангелы могут почувствовать её мучения и по итогу намекнут, а то и прямым текстом объяснят глупому человеку, что следует сделать, ославляя Лею на все адские пустоши. Представленная в мыслях картина выглядела столь ужасно, что девушка даже внутренне содрогнулась.

Конечно, её беспокоило и содержание разговора. Судя по тому, что успела рассказать Дайна, Ад на живых людей никаких прав не имел. Так зачем нужно было возвращение сюда? Демоны настояли? Или сами ангелы? Как бы то ни было, её вернули, а, значит, безмолвный разговор, что шёл у края вершины холма между двумя извечными противниками, её касался. Нет, конечно, не только о ней могла идти речь. Да, скорее всего, так оно и было! Но о человеке они не могли не обмолвиться. И как Лее хотелось знать, каким же станет итог этих переговоров!

«Как бы его предположить хотя бы?» – задумалась она, но не нашла ответа на свой вопрос.

Это было невозможно. Разве ей известны все нюансы потусторонней политики? Чья чаша весов сейчас перевешивает?

Лея произнесла про себя несколько молитв… Если честно, то две. Но очень много раз. Это всё, что она знала или точнее помнила. Если бы только предвидеть будущее, девушка более ревностно повторяла бы за верующей бабушкой слова на столь тяжелом для понимания церковно-славянском языке. Мысленно она даже пообещала Всевышнему за возвращение домой быть самой доброй и хорошей, подавать милостыню, продать квартиру… Тут Лея осеклась. Как это продать квартиру, а доход отдать на благотворительность?! Затем горько вздохнула и обречённо добавила, что и жильё продаст, и на постриг согласна. После этого она косо посмотрела наверх, но хмурые тучи Ада и не думали разверзнуться от Божественного Света, чтобы спасти заблудшую дщерь свою…