ac0846a334c74b76bf3c8ff10e16ffdc

Олли зашагала быстрее. Она хотела бы побыстрее увидеться с отцом. Он уехал воевать. Воевать с этими злыми дяденьками-магами. Зачем была эта война? Взрослые всегда ругают детей, если они дерутся. Так почему же теперь дерутся сами взрослые? Вспомнив про то, как папа обещал ей сводить её на речку, когда вернётся, Олли улыбнулась. Девочка так хотела поскорее его увидеть! Не может же её папа не победить этих злых магов, нападающих на Линдейм? Олли хотелось как можно скорее отправиться с ним на рыбалку. Вдвоём. Без сестры, конечно. Кесси было всего три годика, и она уже была такой вредной и похожей на Кларриче… И без мамы. Мама всегда всё портила. Девочка зашагала бодрее. Нужно было зайти к доктору. А доктору жил в третьем доме на Зоршельдской улице, что находилась почти сразу за Роффельской улицей. Олли подумалось, что странно, что мама послала её к господину Йонеска, ведь все были здоровы, но, немного поразмыслив, девочка решила, что не стоит задавать лишних вопросов, а лучше будет попробовать упросить мистера Йонеску разрешить ей взять один медячок из материнских денег себе. Пряник у пекаря стоил где-то пять или шесть медяков, но, быть может, она сумеет как-нибудь накопить себе столько денег?

Думая об этом, она не заметила, как уже почти добралась до места: вот уже Олли прошла Роффельскую улицу и оказалась на Зоршельдской. Вот первый дом. Вот второй. А вот и третий. Девочка стучит в дверь, ей открывает мальчик её лет. Роберт. Вот бы кинуть в него что-то… Белобрысый мальчик свысока смотрит на неё. Олли показывает ему язык. Роберт отвечает ей тем же и… Скрип ставен немного отвлекает детей от их интереснейшего занятия.

– Пап! – кричит Роберт. – Пап! Олли из Тироширферов пришла!

Мальчик убегает, и в дверях появляется седой господин. По правде говоря, он был ещё молод. Так почему же волосы у него уже поседели? Девочка здоровается с мистером Йонеской и спрашивает у него, почему мама послала сегодня её к нему. Господин Велиор Йонеска поморщился и сказал Олли, чтобы она не задавала лишних вопросов, а лучше слушалась маму…

То происходило в одном из бедных районов Уриолана. Там, где жили ремесленники, небогатые купцы, самые разные лавочники и прочий сброд. Что же происходило дальше? В самом центре города? Там, где находился королевский дворец… Что же… Королевский дворец Уриолана считался одной из главных достопримечательностей Линдейма. Когда ещё не началась война, посмотреть на дворец, хотя бы издалека, стекались толпы народу. Дворец был большим и, если смотреть на него сверху, по форме напоминал спираль. Один из путешественников как-то сказал, что дворец Уриолана напоминает по форме большую ракушку. Пожалуй, это сравнение тогда многим понравилось. Он, и правда, был похож на ракушку – закрученный спиралью, бежевого цвета, с кучей лепнины… Кто только не был изображён на барельефах! Тут были и религиозные сюжеты, и светские… И касающиеся нынешней войны… Огромные окна, украшенные витражами… Маги никогда не понимали, почему вампиры так любили эти разноцветные стёклышки.

В покоях королевы сегодня было на редкость тихо. Обычно, Её Величество королева Эрлена любила развлекаться. Вообще, эта женщина любила жить хорошо, громко, ярко, весело… Но сегодня – когда ей было донесено о падении Реонхейма – веселиться совсем не хотелось. Реонаш, Артур, Реон, Оливер, Шенирдон, Самалиэнд, Норхок, Ликард, Ерин, Михаэль, Эелана – муж и десять её детей были мертвы. Женщина не понимала – за что ей всё это. Она была послушной дочерью своих родителей, она была послушной женой своему мужу, она была добродетельной и строгой матерью своим детям… Боги наказывают за непослушание. За что же они наказали её? За что отняли даже Эелану с Михаэлем?

За что отдали жизни близкие ей люди?

В спальне королевы было тихо. Совсем тихо. Эта тишина давила на неё, заставляла её сердце сжиматься от горя. Эрлене совсем не хотелось жить теперь. Глаза её опухли от слёз… Сколько она проплакала? Женщине хотелось бы знать это… Но она сама не помнила, когда зашла к себе. Она просто попросила выйти всех служанок и фрейлин. Королеве хотелось побыть одной. Она считала, что имеет право на это. В конце концов, королева Линдейма была ещё и женщиной, дочерью, женой, матерью… В конце концов, она имела право поплакать хоть немного. Лечь лицом вниз на огромную кровать с золотым балдахином и зареветь, зареветь от собственного бессилия, от осознания того, что всё уже произошло, и изменить это невозможно. Не смотреть в зеркало, где будет отражаться её покрасневшее и опухшее от слёз лицо. Не смотреть в окно, за которым собрались тысячи таких же жертв войны, как она.

Эрлена не понимала. Женщина в ней, мать, не понимала, почему десять из её шестнадцати детей мертвы. Почему мёртв её муж. Королева понимала, что она просто не имеет права горевать и плакать. Потому что ей нужно возвести на трон старшего сына из оставшихся ей шестерых сыновей. Она – королева. И она просто не имеет права на слёзы.

Но так хотелось плакать…